Свечка. Том 2. Валерий Залотуха

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ того и силу и очень от этого страдавшего, о. Мартирий, кажется, не расстроился, быть может, потому, что силу потерял первой, будучи еще лохматым и бородатым. На его тонких бескровных губах проявилась едва заметная улыбка и, узнав себя, он это подтвердил:

      – Я.

      Светлана Васильевна очень обрадовалась, ведь о. Мартирий практически не разговаривал. Постоянное его молчание тревожило женщину и даже пугало, иногда казалось, что ее духовный пастырь не хочет больше с ней общаться, но главный кардиолог Тяпкин объяснил однажды, что от вызванного разговором напряжения может оборваться тот последний волосок, и тогда больной в одно мгновение умрет.

      Данное объяснение слышал и о. Мартирий, но при этом не прореагировал на него как внешне, так и внутри себя.

      О. Мартирий не боялся смерти раньше, кажется, и теперь он ее не боялся, а не говорил не только из-за крайне бедственного физического своего состояния, но, может быть, еще и из-за того, что все слова, которые должен был в своей жизни сказать, в личных беседах и публичных проповедях он уже сказал.

      Три последних своих слова, составивших странную и загадочную фразу, о. Мартирий произнес еще до шумного и скандального изгнания о. Мардария из больницы.

      – Суров русский бог.

      Непонятные эти слова были произнесены прочувствованно и обреченно, как завещание.

      Услышав их, о. Мардарий хотел тут же данное утверждение оспорить и, вскинув ручки, открыл уже рот, но встретившись взглядом со своим другом и братом и мысленно с ним согласившись, заплакал.

      В больнице о. Мардарий вел себя вызывающе и недостойно.

      Вызывающе – для священника и недостойно – для современного человека, мужчины, какой он ни есть.

      Время от времени толстяк выкрикивал вдруг: «Не отдам!» – глядя при этом не куда-нибудь, а вверх, и в голосе его звучали возмущение, обида и даже, страшно сказать, угроза, его полная детская ручонка вскидывалась опять же вверх и почти сжималась в кулачок.

      Кому грозил дьякон?

      Нет, мы даже не станем пытаться на этот вопрос отвечать!

      Недостойное поведение толстяка выражалось и в бесконечных и обильных слезах, на которые вряд ли способна самая слезливая женщина. Вот так плачет, плачет, а потом как закричит: «Не отдам!»

      О. Мардарий постоянно мешал медперсоналу, путая нянечек с врачами, пытаясь при этом всем объяснить, сколь много значит земное существование о. Мартирия для православия и России, но объяснения те состояли почти сплошь из одних «нат», так что никто ничего не понимал, да и не хотел понимать. Все это было так неприятно, что даже Светлана Васильевна попеняла своему в недавнем прошлом любимцу:

      – Да будьте же вы, наконец, мужчиной, отец Мардарий!

      – Не могу-нат, – честно признался толстяк и вновь заплакал.

      Кончилось это тем, чем должно было кончиться – о. Мардария выставили за больничную дверь.

      «У СКАЧАТЬ