«Дожить до смысла жить». Петр Альшевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ восемь. Потише бы стало в избе, посытнее. Вы, барин, к голоду непривычны, а я в детстве никогда от пуза не ела. Изводил он меня, голод проклятый… потом полегчало.

      Алтуфин. Получше деревня зажила?

      Чиркулева. Так же… но есть хотелось не так.

      Тарушанский. Желудок у тебя, думаю, сузился. Вошел в непростое положение великой аграрной страны. Где мне встать, чтобы стуча в барабан, зарабатывать?

      Судрогин. У местного органа большевистской власти.

      Тарушанский. Шутить изволите?

      Судрогин. Вам следует рассчитывать на милосердие.

      Тарушанский. Большевистское?

      Алтуфин. Их бессердечные деятели его схватят и в ЧК отведут.

      Судрогин. Приличный пожилой человек в полном отчаянии стучит в барабан… непременно шляпу перед собой положите. Без шляпы за злостный политический выпад ваше выступление они посчитают.

      Тарушанский. Про шляпу я не забуду… я буду стучать, а они выйдут и накормят?

      Судрогин. Краюху хлеба из окна наверняка вам швырнут. «Хлеб забирай и убирайся!». Это вполне реально.

      Алтуфин. Смысла твоя идея не лишена…

      Судрогин. Учитель чистописания Борис Сергеевич Бурский моими идеями часто пользовался. Предполагая уйти в запой, регулярно обращался ко мне с просьбами придумать оправдание тому, почему он на работу ходить перестал.

      Алтуфин. Нога временно отнялась.

      Судрогин. Нервное основание нужно.

      Алтуфин. Пошел с визитом к невесте, а от нее три солдата выходят. И я пошел за ними, их обогнал, дома прилег, правая нога не шевелится…

      Чиркулева. Потрясло, что невеста с солдатами крутит?

      Алтуфин. Удавиться хотел, пока руки вдобавок к ноге не отказали…

      Чиркулева. Молодо-зелено! Танька с солдатней загуляла – Машку найди! Горбатую, но, ха-ха, не гулящую! Тебе не понять, но солдат для женщины временами что генерал, в плену желания всю власть над собой мечтаешь ему отдать…

      Алтуфин. Невесте всего четырнадцать.

      Чиркулева. Возраст, который я помню… накатывало, как в тридцать потом не накатывало.

      Судрогин. Раннее созревание в моей школе постоянно я вижу. По заведенным порядкам интерес выражать мне нельзя, глаза загорятся – отчитывают… кого ни возьми, любой там выше меня, в элементе затрещинами нагрождают… при старом режиме так было. Что стало при большевиках, не скажу, школу я покинул до революции.

      Тарушанский. Уйти тебя, наверное, вынудили. Схватив за шиворот, вытащили за порог и промолвили: уходи.

      Судрогин. Меня не вытаскивали. Но жизнь в условиях бесконечных нападок весьма горька. Свобод в мои последние школьные годы прибавилось, «Капитал» Карла Маркса хоть перед директорским кабинетом на табурете читай, а в отношениях с девочками по-прежнему никакой вольности. Красные солдаты идут…

      Тарушанский. Достойного человека конвоируют.

      Алтуфин. СКАЧАТЬ