ВНАЧАЛЕ БЫЛА ЛЮБОВЬ. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том I. Части I-II. Николай Боровой

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лишенную всякого смысла, любви к чему-то значимому жизнь. Нужна ли жизнь в которой у человека не осталось привязанности к истине или женщине, старым родителям или детям, в которой ему уже ни что не нужно, кроме как провлачить еще и еще одно пустое мгновение, рано или поздно всё равно обреченное оборваться в бездну? А что же делать тому, кто не способен умереть заживо, полон стремлений и любви, нравственной жизни и привязанностей, и потому – обречен страдать? О, ему и судьба – страдать, будто античному Прометею, приносить себя в жертву на алтаре вдохновения и порывов, истины и ценностей, императивов совести и побуждений любви, сжечь себя в любви и страдании, держаться, сколько хватит мужества и сил и в этом – быть человеком. Да разве уже не сломлен тот, кто во имя права жить и не страдать способен отказаться от ценностей и привязанностей, от близких и дорогих людей, предать их этим? Есть жалкая, костлявая мудрость отдающего смертью души и духа покоя. Есть трагическая, полная страдания и обрекающая на него мудрость жизни, мудрость борющегося за смысл и вечность, любовь и свершения, творчество и чистоту совести человеческого духа, остальное – дело выбора…

      Мысли пана профессора мелькают, превращаются в вихрь, в бурный поток… Монтень… тот счел должным взять в руки оружие, подпоясаться поясом с пистолетами и надеть на себя кирасу. Мудрость и истина, императивы нравственного закона, о которых языком выверенных понятий заговорит через полтора века Кант, должны быть подтверждены жизнью и делом… А сам Кант – мерно прошагавший свою болезненную и долгую жизнь по улицам Кенигсберга, от университета к дому, никогда не покидавший пределов родного города, он умудрился пережить войны и революции, мыслить о наполнявших его время событиях и процессах, оказавшись в них не замешанным, оставшись от них в стороне… возможно – это последняя истина и мудрость? Но чего же тогда стоят все истины и убеждения, все не оставляющие места для бегства императивы? Постигать и прояснять их мыслью – увлекательно, верно, ну а как до того, чтобы жить тем, что императивно и безоговорочно?.. Самый уравновешенный и блеклый жизнью из всех философов, и тот говорил, что нравственная добротность жизни – условие всякого философствования… а не потому ли мы и находим у него больше вопросов и дилемм, нежели мужественной, состоявшейся попытки дать на них ответ? Не связана ли неразрывно мысль с жизнью и судьбой человека, не должна ли быть связана, если настоящна? Не призвана ли стоять за движениями мысли и познания именно жизнь человека с ее болью и трагедией, коллизиями и перипетиями, с поднимавшимися в ней перед человеком дилеммами, с принимавшимися в ней решениями, с владевшими человеком и направлявшими его путь исканиями? Пан Войцех снова бросает взгляд на портреты великих. Разум… Разум был их богом… не тот разум, которым человек живет, углубляется СКАЧАТЬ