История любви. Проклятье матери. Таша Гришаева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не удавалось. Но несмотря на это, можно было наблюдать с интересом за движением своих пальчиков, сквозь которые проходил солнечный свет и окрашивал их в красный цвет, а потом ещё и попробовать их на вкус.

      Прасковья потянула ручки в рот: «М-м-м, ничего, – подумала она. – А что будет, если и эти попробовать?» – и девочка, ловко схватив свою ножку, потащила ее в рот, кряхтя и чмокая. «Проголодалась?» – нежно говорила мать, брала дочь на руки и прикладывала к своей груди. Прасковья хватала материнскую грудь и, мурлыкая, как котенок, закатывала глазки от наслаждения: «Вот так гораздо лучше», – проносилось у нее в голове, и блаженный сон наваливался на нее, как теплое пуховое одеяло. Мать укладывала дочку обратно в люльку и шла заниматься своими домашними делами.

      – Ну, как моя малышка сегодня спала? – спрашивал Василий, подходя к люльке и рассматривая свою дочь.

      – Хорошо, – отвечала Евхимия. – Что ей сделается?

      – Ты, мать, смотри за ней.

      – Смотрю-смотрю я за твоей любимицей. Не волнуйся, иди с Богом.

      Ребенок рос не по дням, а по часам. Отец Прасковьи, как и многие отцы, любил дочь больше других своих детей, гордился девочкой и души в ней не чаял, баловал.

      Когда Прасковья подросла, она все так же не забывала играть со своим другом – солнечным лучиком, в котором летали мелкие пылинки, отчего тот был хорошо заметен в комнате. Ей думалось, что если постараться и как-нибудь изловчиться, то можно присесть на этот лучик и покачаться на нем, как на качелях. И опять у нее ничего не получалось. «Наверное, я слишком тяжелая», – думала девочка и убегала во двор, чтобы там покачаться на настоящих качелях, которые уж точно ее выдержат. Ее заливистый смех был слышен далеко, вдоль всей улицы.

      Завидев отца, возвращающегося с работы, Прасковья бросалась к нему навстречу, раскидывая руки, как птичка. Отец подхватывал Прасковью на руки и кружил, кружил вокруг себя. А та, раскинув руки, заливисто смеялась и кричала: «Я птичка! Я птичка!» Отец, раскрасневшись и выбившись из сил, с улыбкой ставил дочь на землю. «Дай петушка! – тянула к нему руки девочка. – Дай!» Она привыкла, что без гостинца отец домой никогда не приходил. Тот вынимал из кармана сладкий леденец-петушок, целовал дочку в румяную щечку, трепал по головке: «Ну, беги!» – с улыбкой говорил отец и легонько толкал Прасковью в спину. Та опять бежала на свои качели, снова ее смех разлетался по улице, и душа отца наполнялась светом и любовью.

      – Девочка, что тут скажешь, – млея, рассказывал Василий своим сотоварищам. – Это вам не пацаны – какая с них радость? Бывало, придешь с работы домой уставший, свет белый не мил, только бы до постели добраться и спать, спать… Подбежит Прасковья, заберется на колени, прильнет головой к груди, обхватит шею своими маленькими ручками, притянет к себе, чмокнет в щеку, заглянет в глаза, а в ее глазах столько нежности и любви, что ничего другого в этом мире уже и не надо. Так бы и сидел остаток дней своих с Прасковьей на коленях.

      Девочка росла и теперь, проходя мимо лучика, уже не пыталась присесть на него и покачаться, как на качелях. Она только проводила рукой сквозь луч и смотрела, как СКАЧАТЬ