Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри. Карло Гинзбург
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри - Карло Гинзбург страница 4

СКАЧАТЬ и эрудиты; однако до второй половины XVIII в. история и любовь к древности составляли полностью независимые друг от друга интеллектуальные области, которыми обычно занимались совершенно разные люди8. Когда какой-либо эрудит (например, Анри Гриффе в своем «Трактате о различных видах доказательств, служащих для обоснования истинности истории», 1769 г.) сравнивал историка с судьей, внимательно анализировавшим доказательства и свидетельства, он сигнализировал о все еще не удовлетворенном запросе, насущность которого, вероятно, ощущалась все чаще и чаще. Несколько лет спустя это требование оказалось соблюдено в книге Эдварда Гиббона «The Decline and Fall of the Roman Empire» («Упадок и падение Римской империи», 1776 г.) – первом сочинении, в котором любовь к древности удачно сочеталась с историей9.

      Сравнению между историком и судьей выпала богатая на события судьба. Знаменитая шутка Гегеля «Die Weltgeschichte ist das Weltgericht» («Всемирная история – это всемирный суд»), повторенная вслед за Шиллером, заключает в себе благодаря двойному значению «Weltgericht» («всемирный суд» и одновременно «страшный суд») всю соль его философии истории – секуляризированного христианского воззрения на всемирную историю («Weltgeschichte»)10. Акцент делался именно на решении суда (с учетом описанной только что амбивалентности), однако историк должен был судить людей и события, руководствуясь принципом «интересы государства прежде всего» – по большей части внеположным как праву, так и нравственности. Напротив, Гриффе в упомянутом отрывке считал самым важным фазу, предшествовавшую решению, т.е. беспристрастную оценку судьей доказательств и свидетельств. В конце [XIX] века лорд Актон во вступительной речи, прочитанной по случаю его назначения королевским профессором современной истории в Кембриджском университете (1895 г.), настаивал и на том, и на другом: основанная на документах историография способна вознестись над раздорами и сделаться «признанным трибуналом, единым для всех»11. Эти слова напоминали о быстро распространявшейся тенденции, которую подпитывала господствовавшая в то время позитивистская атмосфера. В конце XIX и в первые десятилетия XX в. историография, прежде всего политическая, и в особенности историография Великой французской революции, обрела отчетливо судебный характер12. Впрочем, тогда была заметна тенденция тесным образом связывать политические пристрастия и профессиональный долг, требовавший от ученого оставаться над схваткой. Как следствие, те, кто, подобно И. Тэну (который, в свою очередь, гордился своим стремлением заниматься «нравственной зоологией»), исследовал революционные явления, действуя как «высший и бесстрастный судья», вызывали подозрения. И Альфонс Олар, автор этих слов, и его академический соперник Альбер Матьез время от времени любили облачаться в одежды прокурора Республики или адвоката, дабы обосновать с помощью подробных досье преступность Робеспьера или коррумпированность Дантона. Традиция обвинительных речей, одновременно политических и моральных, СКАЧАТЬ

<p>8</p>

См.: Momigliano A. Storia antica e antiquaria // Momigliano A. Sui fondamenti della storia antica. Torino: Einaudi, 1984. P. 5–45 (рус. перевод: Момильяно А. Древняя история и любители древности // Науки о человеке: история дисциплин / Сост. и отв. ред. А.Н. Дмитриев, И.М. Савельева. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2015. С. 604–648; пер. с англ. К.А. Левинсона).

<p>9</p>

Я использовал второе издание текста Гриффе, выпущенное в Льеже в 1770 г. Аллен Джонсон процитировал приведенный мной фрагмент (Johnson A. The Historian and Historical Evidence. 2d ed. New York, 1934. P. 114, впервые в 1926 г.), назвав трактат «самой важной книгой об историческом методе после „De re diplomatica“ Мабильона». См. также: Momigliano A. Storia antica e antiquaria. P. 19 (рус. перевод: Момильяно А. Древняя история и любители древности. С. 620); Ginzburg C. Just One Witness. О Гиббоне прежде всего см. фундаментальные работы Момильяно, собранные в томе: Momigliano A. Sui fondamenti della storia antica. P. 294–367.

<p>10</p>

См.: Löwith K. Significato e fine della storia. [Milano]: Edizioni di Comunità, 1963. P. 92 (ит. перевод книги Левита «Meaning in History. The Theological Implications of the Philosophy of History», 1949 г.). «Всемирная история – это всемирный суд», впрочем, при таком переводе двойственность текста, справедливо отмеченная Левитом, исчезает; на с. 36 итальянского издания Левита это высказывание приведено по трудам Гегеля, в частности по его «Философии права» (Hegel G.W.F. Lineamenti della filosofia del diritto / Trad. di F. Messineo. Bari: Laterza, 1913. Пар. 340; рус. перевод: Гегель Г.В.Ф. Философия права / Пер. с нем. В.Г. Столпнера и М.И. Левиной. М.: Мысль, 1990. С. 369: «…во всемирной истории как во всемирном суде»). См.: Lavoie M. Hegel et le «tribunal du monde» // Laval théologique et philosophique. Vol. 40 (1984). № 2. P. 175–185. О проблеме в целом см.: Koselleck R. Futuro passato. Genova: Marietti, 1986. P. 49.

<p>11</p>

См.: Lord Acton. Lectures on Modern History. London; Glasgow: Collins, 1960. P. 17 (рус. перевод: Актон Дж. Об изучении истории // Актон Дж. Очерки становления свободы. London: Overseas Publication Interchange, 1992. С. 159; пер. с англ. Ю. Колкера под ред. А. Бабича).

<p>12</p>

О «судебной историографии» проницательно писал Луиджи Феррайоли в одной из статей о деле «7 апреля», опубликованной в газете «Манифесто» 23–24 февраля 1983 г.