Русский модернизм и его наследие. Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова. Группа авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ души» и в коротком списке «любимых поэтов» (вместе с Ф. И. Тютчевым, А. А. Фетом, П. Б. Шелли и Ф. Вьеле-Гриффеном)6. Сонет «Starres Ich» был написан летом 1896 года, т. е. именно в то время, когда Коневской особенно увлекался творчеством Ленау.

      Вряд ли стоит удивляться, что «Фауст» Ленау привлек внимание Коневского. В том же документе, в котором зафиксированы имена его любимых поэтов, есть и рубрика для любимых поэм. Коневской называет всего две, правда, обе они скорее пьесы, чем поэмы: «Фауст» И. В. Гете и «Пер Гюнт» Г. Ибсена. Другими словами, если «Фауст» Гете имел такое существенное значение для Коневского, то трактовка образа Фауста его любимым поэтом не могла не заинтересовать его.

      Вторая часть гетевского «Фауста» была опубликована посмертно в 1832 году. По-видимому, это событие послужило творческим импульсом для Ленау, уже за десять лет до того думавшего о создании своего «Фауста». В 1833 году он начал писать свою версию, сперва увидевшую свет в 1836 году и в переработанном виде с дополнениями в 1840 году. Некоторые современники считали, что молодому поэту не следовало бы конкурировать со светилом европейской культуры. В ответ на эти сомнения Ленау в частном письме 1833 года объявил, что Гете не имел «монополию» на тематику Фауста, что она принадлежит всему человечеству7. В том же письме Ленау определил свое произведение как «рапсодию»8. Музыкальный термин здесь не случаен: Ленау слыл первоклассным скрипачом. Он также указывает на отсутствие четкой структуры произведения, подчеркивая, что эта поэма – собрание отдельных сцен, а не целостный текст, где все части органически связаны друг с другом9.

      Со времен Гете фигура Фауста понималась уже не как образ традиционного злодея, а как общий символ человечества, стремящегося к «бытию высочайшему»10. В этом духе надо понять и стихотворение Коневского. Лирическое «я» здесь не кто иной, как современный человек, борющийся за свое место во вселенной.

      В «Фаусте» Ленау словосочетание «starres Ich» появляется лишь один раз, в сцене «Разговор в лесу» («Waldgespräch»), написанной в 1840 году для второго издания. Мефистофель уговаривает Фауста отказаться от религии и природы, чтобы утвердить собственную личность. Приведем финал этой сцены:

      FAUST

      Behaupten will ich fest mein starres Ich,

      Mir selbst genug und unerschütterlich,

      Niemandem hörig mehr und unterthan,

      Verfolg’ ich in mich einwärts meine Bahn.

      MEPHISTOPHELES

      Ich aber diene dir als Grubenlicht.

      FAUST

      Bin ich unsterblich oder bin ich’s nicht?

      Bin ich’s, so will ich einst aus meinem Ringe

      Erobernd in die Welt die Arme breiten,

      Und für mein Reich mit allen Mächten streiten,

      Bis ich die Götterkron’ aufs Haupt mir schwinge!

      Und sterb’ ich ganz – wohlan! So will ich’s fassen

      Nicht so, als hätte mich die Kraft verlassen,

      Nein! Selbst verzehr’ ich mich in meinem Stral,

      Verbrenne selbst mich wie Sardanapal,

      Sammt meiner Seele unermess’nen Schätzen,

      Mich freuend, dass sie nimmer zu ersetzen!11

      В переводе Луначарского соответствующие строки звучат так:

      ФАУСТ

      Хочу лишь утверждать лишь Я одно:

      Всегда довлеть себе должно оно;

      Я никому не подчинен отныне,

      Свой путь найду СКАЧАТЬ