Души. Сказ 2. Кристина Владимировна Тарасова

Чтение книги онлайн.

      И я пустилась в спор, что проще – это определенность: скупая и сердитая; неизвестность – а всё у нас под эгидой неизвестности – утомительна.

      – Для молодого сердца нет преград. Одна влюбленность сменяется другой, и то нормально. Дорогу находит идущий.

      Я отстранила в очередной раз опустелый бокал, а на предлагающий очередной напиток взгляд жестом показала отрицание: вдруг он – как и Ян – проверял меня? наблюдал и, внутренне злорадствуя, ликовал?

      – Почему же люди отказались от таких красивых слов?

      – За неимением соответствующего в жизни.

      – Почему же об этом говорите вы?

      – Душа романтика, – посмеялся Гелиос и тут же позабыл о сказанном. – Потому что, если бы твоё сердце принадлежало другому мужчине, я бы не сделал того, что сделаю.

      – Что же? – быстро спросила я.

      Быстро и глупо. Для чего ещё мог прибыть этот человек? Стоило сообразить раньше, Луна! Да, именно сообразить. И не растекаться каплей по комнате, ибо трезвость в словах и убеждениях должна присутствовать даже в нетрезвой голове. У тебя, Луна, договоренность с Яном: и ты её опрометчиво спустила на нет, позволив случиться личным дискуссиям и поспешным словам.

      – Не хочу принуждать, – объяснил Гелиос. – Не хочу обижать и заставлять. Ты заслуживаешь иного, прекрасного.

      – Вы можете, – перечила (но зачем?) я. – Можете это сделать, можете себе позволить.

      – Мог кто-либо другой, не я. У меня свои принципы, а принципы, – вехи, которые будут держать правды и неправды век от века. Понимаешь?

      Разумеется. Принципы одного сгубили и меня, и его обладателя, принципы иного – залечили и приласкали.

      – Для тебя, Луна, этот раз будет особенным, – продолжил мужчина. – Ты не знакома с таинством Любви, а потому запомнишь – от и до – обличение тайны. И мне бы хотелось, чтобы то открылось с лучшей стороны. Ты заслужила.

      Сам мужчина к напиткам не притронулся. Предполагаю, что ощущения от чего-либо приятней на трезвую голову, воистину. Он желал помнить: видеть и наблюдать, очерчивать в памяти и – опосля – воспроизводить. Он желал помнить, я же – забыться. Наверное, потому мы ощутили спокойную связь.

      – Мне хочется видеть желание, а не вырывать это желание обстоятельствами. И уж тем более силой.

      Последнее он сказал оскорблённо; и по отношению к себе, и по отношению ко мне. Я чертыхнулась и спрятала взгляд (всё-таки смущение – вопреки словам Отца – мне знакомо) в нависающей на окно гардине. За алой тканью виднелись металлические прутья, отделяющие Монастырь от Мира.

      – Время перекусить, не находишь? – воскликнул Гелиос и резво поднялся.

      Побрёл к столу у изголовья кровати (где находилась ранее бутыль) и вгляделся в поднос с закусками, на котором веером лежали клиновидные раковины.

      – Мидии и сыр. Оригинально, правда?

      Я не ответила. Не ответила, СКАЧАТЬ