Мирное время-21. Премия им. Ф. М. Достоевского. Виталий Волков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ неестественно белым и ровно-квадратным рафинадом – богатством, которым его впрок снабдил Григорис. Перед отходом ко сну болгарин постоял перед крохотным мутным зеркалом, вглядываясь в черты собственного лица, постарался пригладить хохолок на затылке, даже смочил волосы водой, но, наконец, бросил наводить красоту и опустился на пол, сделал от него с десяток отжиманий. Обождал, отдышался, и еще десяток, уже через силу. Только после этого он устроился на нарах, лег прямо, не заворачивая голову в покрывало, как делал раньше, будто пряча ее от бессонницы. Нет, он лег лицом вверх и полежал с открытыми глазами, даже не призывая сон, даже бросив ему вызов. Нечего спать, можно жить. Он постарался подумать об Иринке, призвать видение того, как они занимаются любовью. Поначалу ему удалось воскресить воспоминание о том, как это происходило между ними, и он даже прикрыл веки – но это, казалось бы, небольшое физическое действие, меняющее миры, и на его состояние возымело решительное воздействие. Коротко мелькнул Сашкин блеклый, бескровный рот, выговаривающий, даже просящий по-детски «мюсли, мюсли». Мелькнули глаза, утопленные в полости лица, которое оказалось одновременно лицом того, из пивной, по чьей вине все случилось! Только теперь в его глазах – не тупая ненависть, а просьба, как-будто это не тот, а Сашок, и просит он мюсли, мюсли. Стояну стало безумно жаль этого человека.

      Стоян постарался отогнать видение. В детстве и в юности ему такое удавалось – если привидится неприятное, зажмуриться посильнее, и очень, очень постараться подумать о приятном. Он требовал от своего воображения представить иринкину грудь, ее пальцы, ее ноги, переплетающие его бедра, его шею. Но в самые волнующие моменты видения раз за разом срывались, как будто кто-то не давал ему насладиться оргазмом. Вместо экстаза Стоян оказывался один на один с лицом человека, причину ненависти к которому он не мог вспомнить, а само чувство – воспроизвести в себе. Но потом это лицо тоже пропало. А он остался рядом с бабушкой и просил у нее прощения. За то ли, что уехал в город и вернулся только к ее могиле, или за что-то другое, не хорошее. Несколько раз он принимался извиняться, только путался в словах и в причинах. Тогда он представил себе дом. Чужой дом, который собрался строить в Бонне, но на самом деле дом, который он построит им с Иринкой. Свой каменный дом с садом во внутреннем полукруглом дворе и двумя деревьями перед входом, у фасада. Канадский кедр, похожий на слона, и береза. Но не канадская, прямая и уверенная в себе – то не береза, то тополь в белом – а русская, склоненная, чуть скособоченная. О доме и о саде сложились слова. Эти слова связались во что-то возвышенное, во что-то, похожее на молитву. Эта молитва соединилась без борьбы с рассветной зорькой, и по ней, как по мостику, по радуге, Стоян дошел до утра, так и не заснув, так не пободрствовав.

      ***

      Скрежет засова и прямоугольный желтый свет, ворвавшийся в камеру, разбудили Стояна и застали его врасплох. Надзиратель, герр Шмитц, укоризненно оглядел заключенного. СКАЧАТЬ