Пекло 2. Александр Верт

Чтение книги онлайн.

      Толкнув одно из тел в пробитом осколком металла бронированном костюме, Шеф все же шагнул к телу, которое поначалу обходил. От добродушного толстяка Роберта осталось только сожженное подобие тела, но пальцами оно по-прежнему сжимало автомат.

      – На самом деле ты прикрыл наши задницы, – сказал телу Шеф и наклонился, чтобы пошарить рукой по груди погибшего товарища.

      – Я не думаю, что жетон уцелел, расплавился наверно, а ты еще обожжешь пальцы, мало тебе ожогов на руке, – ворчал Кирк, стоя на камнях с заброшенным на плечо автоматом.

      Он вроде и вызвался пойти с Шефом. Сам хотел все осмотреть, но, увидев, что осталось от лагеря, не хотел уже ничего. Даже диск с его возлюбленной блондинкой его не интересовал.

      – Я должен проверить, – ответил Шеф, не обернувшись.

      Ни жетона, ни расплавленного металла на груди пальцы не находили. Пришлось подниматься к обгоревшей шее. На то, что осталось от лица, Шеф даже не смотрел, на свою обожженную руку тоже. Она пострадала совсем не так, как тело несчастного Роберта, похожее на сплошной черный струп. У Шефа между локтем и кистью на красном ожоге багровыми пузырями вздувалась кожа, еще и солнце продолжало ее жечь. Что с этим делать, он не знал и просто старался не думать. Пока рука способна шевелиться – все нормально.

      – Пока душа еще способна болеть, ты – человек, – вспоминались почему-то слова прежнего Шефа, сказанные когда-то спьяну за общим костром.

      У нынешнего Шефа – Оливера Финрера – ничего в душе не болело. Там было пусто и тихо, словно с разгромом его клана все его существование закончилось, а потом пальцы находили плавленую цепочку, и в этой внутренней пустоте вдруг вспыхивали облегчение, надежда, горечь, жажда, жадность, гнев и просто скорбь.

      Скользя пальцами по остатку металла, он нашел жетон. Тот оказался под плечом у Роберта и потому от взрыва уцелел.

      Вытащив его на свет, Шеф отер его о штаны и спрятал в один из карманов, глухо зашипев от боли. От резкого движения руки один из пузырей лопнул и по руке потекла темная серо-багровая жижа.

      «Ну да, только инфекции тебе и не хватало», – сказал сам себе Шеф и просто осмотрел руку. Все равно пузыри вскроются, все равно обрабатывать руку нечем, разве что прижечь так, чтобы шрам остался и рука еще месяц не поднялась, а она ему была нужна. Лишиться правой руки сейчас, когда он просто обязан совершить чудо, он не мог.

      – Ладно, – сказал Кирк, понимая, что ругаться все равно смысла нет. – Я схожу за жетоном Дональда.

      – Нет, я должен сам, – отрезал Шеф. – Если от склада ничего не осталось, проверь хотя бы сейф. Если в моем бараке уцелел хотя бы он, я буду счастлив.

      Спорить с ним Кирк не стал, а просто пошел к тому, что осталось от здания с лупатым круглым окном. От него действительно что-то осталось и это удивляло.

      Шеф же пошел в ту сторону, где раскореженная взрывом машина оставила лишь обломки камней. Он не был уверен, что сможет найти хотя бы тело убитого Дональда, но должен был попытаться ради жетона.

      Жетоны были единственным, что еще говорило о их существовании. Всех осужденных, сброшенных в Пекло, вытирали из системы, удаляли, словно неудачный файл. Их браки автоматически разрывались. Их дети вдруг оказывались лишены родителя. У их родителей становилось на одного ребенка меньше. От приговора до полного уничтожения последней информации обо всех, кто был здесь, говорят, проходило всего сутки. Вот ты был, и вот тебя уже нет, остается только металлическая холодная бирка с именем, твоей родной планетой и номером приговора. Не забрать такую с тела убитого товарища – то же самое, что навсегда забыть о его существовании.

      Дональд все же нашелся. Обломком стены долгожителя Пекла придавило, ломая и без того мертвое тело, но везение все же не совсем его оставило, сохранив целым его голову и тот самый жетон.

      Шеф рванул его, чтобы не возиться с обломками.

      Верить в смерть Дональда было тяжело. Он казался вечным. Восемнадцать лет прожил здесь Шеф, вырос, стал лидером, а Дональд всегда был старшим мудрым товарищем, иногда грубоватым, но мудрым. Его все слушали, его уважали и теперь его совета или хотя бы пинка не хватало. Впервые смерть товарища в сознании Шефа по-настоящему не укладывалась, все казалось, что сейчас старик выйдет из-за поворота и скажет им, что все они раскисшие идиоты, а потом еще отвесит оплеуху.

      Первую затрещину от Дональда Шеф, тогда еще Бешеный Олли, получил еще в четырнадцать, только попав к Демонам. На втором дежурстве на вышке. Олли сидел на ее металлическом полу под навесом, обнимая колени, и бессмысленно смотрел на пустынный горизонт, над которым плавилось небо без единого облачка и дуновения ветра.

      – Это ты так дежуришь? – спросил Дональд и шлепнул ладонью по уху так, что у Олли в голове зазвенело.

      Потом уже, СКАЧАТЬ