Индивидуальная непереносимость. Вадим Россик

Чтение книги онлайн.

      Таня-гитаристка жила в многоподъездном доме-новостройке, отличавшемся от остальных таких же новостроек лозунгом «КПСС – ум, честь и совесть нашей эпохи» на торце. На радостях я припёрся к ней в девять утра. Припёрся бы ещё раньше, но ехать было очень далеко, а трамвай ползёт медленно.

      Дверь мне открыла невыспавшаяся брюнетка в домашнем халате. Таня-гитаристка, как я и подозревал, оказалась ненамного меня старше. Из дверей пахнуло ясельным запахом. Смесь мочи, молока и чего-то ещё детского. Маленький ребёнок? Точно! В глубине квартиры заплакал младенец.

      – Вадим? Чудесно. Проходи, – гнусаво проворковала Таня-гитаристка и исчезла в глубине.

      Я снял в коридоре обувь и, сунув под мышки гитару и альбом с переписанными от руки нотами гитарных пьес, двинулся на плач. Моя преподавательница сидела на кухне и совала голую титьку в кулёк из пелёнок. Раз-два-три и из кулька послышалось довольное чмоканье. Смутившись, я затоптался на пороге, думая о том, что, видимо, в Мухачинске есть нормальные преподаватели игры на гитаре, а есть Таня-гитаристка. И по какому-то капризу судьбы она досталась именно мне.

      Заметив меня, Таня-гитаристка на секунду отвлеклась от кормления кулька:

      – Комната, в которой мы будем заниматься, дальше по коридору. Осваивайся там пока, а я сейчас.

      Комната, в которой мне предстояло заниматься, была почти пуста. Лишь у одной стены лежал матрас, накрытый пледом, а у другой стоял музыкальный центр. На стене – репродукция «Подсолнухов» Ван Гога. Вообще-то я не так представлял себе комнату для занятий гитарой. Над матрасом висела красивая грамота на английском языке. С горем пополам я разобрал, что Таня-гитаристка заняла первое место на гитарном конкуре в Финляндии. Ого! Я сразу перестал сожалеть, что из всех мухачинских преподавателей мне досталась Таня-гитаристка.

      – Не удивляйся скромности жилища. Без мебели акустика лучше, – сказала Таня-гитаристка, входя в комнату. Она несла стул и скамеечку. – А вот и твоё рабочее место пожаловало, – установив перед матрасом рабочее место, моя преподавательница плюхнулась на матрас и уселась по-турецки. – Садись. Попу на стул, ногу на скамейку. Что будешь исполнять?

      – «Торремолинос».

      «Торремолинос» был нашей с Агафоном визитной карточкой. Эта короткая, энергичная пьеса в стиле фламенко неизменно вызывала восторг у слушателей.

      – В Мухачинске все поголовно играют «Торремолинос», – усмехнулась Таня-гитаристка. – Ну что же, давай жги.

      У меня была простенькая гитара с суровыми железными струнами. Досталась в наследство от деда Бори. Конечно, она звучала совсем не так, как должен звучать настоящий концертный инструмент, сработанный испанским мастером, но я старался. Очень старался. Даже очень-очень. СКАЧАТЬ