Бох и Шельма (адаптирована под iPad). Борис Акунин

Чтение книги онлайн.

      Одна только беловолосая девка ничего не сказала. Таращилась, пучеглазая, ладонью рот зажимала.

      Да, не было у русов ни порядка, ни истинного почтения к господину. Князь ответил каждому, будто они ему ровня.

      – Послов сажать в железа нельзя.

      Это – сыну. Манул сразу повеселел.

      Жену успокоительно погладил по руке.

      Воеводе кивнул. Жрецу даже поклонился – совсем этот князь был лядащий, безо всякого величия.

      Потом перешел на тюркский:

      – Имущество – ладно. Коли вас в самом деле много – берите. И склониться перед вашим царем я тоже готов. Но как же я десятую часть своих людей в неволю отдам? Все они – живые души.

      Голос у него был мягкий, рассудительный.

      «Отвечай что хочешь, – шепнул шаман. – Только недолго».

      Манул важно сложил руки на груди, продекламировал начало сказания о родословии Чингисхана: «Предком Чингисхана был Борте-Чино, родившийся по изволению Вышнего Неба. Супругой его была Гоа-Марал. Явились они, переплыв Море-Океан, кочевали у истоков Онон-реки, на Бурхан-халдуне, а потомком их был Бата-Чиган…»

      – Понимаю твои опасения, – перевел Калга-сэчэн. – Ты не хочешь, чтобы гнев подданных оборотился против тебя. Не бойся. Мы отберем десятую часть людей сами. Ты перед своими виноват не будешь.

      – Что ты с косоглазым толки толкуешь, батюшка? – крикнул мальчишка. – Стены у нас крепкие, воины храбрые, и гонец за подмогой в Радомир поскакал.

      Его слова, как и прежде, шаман перевел Манулу совсем тихонько. Но князь вдруг ответил сыну что-то резкое на языке, который не был похож на русский.

      – Догадался, старый черт, что я понимаю по-ихнему, – прошелестел Калга-сэчэн. – А этого наречия я не знаю. Похоже на франкский. Так говорят за Срединным морем Запада. Я слышал этот гнусавый язык в городе Иерусалиме, да выучить случая не было.

      Военачальник, жрец, а за ними и княжич придвинулись к старому нойону и стали говорить ему всякий свое, но шепотом – шаман не мог разобрать ни слова.

      Однако по выражению лиц, по движению рук и так было понятно. Воевода и мальчишка за то, чтобы биться; жрец – за переговоры. Старуха просто стояла и кудахтала, безо всякого смысла. Дочка хлопала глазами, на ресницах посверкивали слезинки.

      Князь молчал, всех слушал, сам ничего не говорил. Лицо у него было несчастное, слабое. Сейчас сдастся, подумал Манул.

      – Скажи, что подмоги не будет, – шепнул Калга-сэчэн.

      – Если рассчитываете на помощь – зря, – сказал Манул. – Город обложен. Вашего гонца мы перехватили.

      Шаман перевел, прибавив: «Да и нет на свете подмоги, которая могла бы вас спасти от монгольского СКАЧАТЬ