известным старым «дедом» всё путешествие (я имею в виду, что он не выполнял никакой опасной работы, от которой он был далёк, как от виселицы), он и вправду был великим ветераном в этом рейсе и тем человеком, кто, должно быть, прошёл невредимым через многие кампании; всё же они никогда не предполагали называть его так в любом случае и не позволяли ему узнать, что они думают о его поведении. Но я часто слышал, что они весьма жёстко отзывались о нем за глаза и, представая перед ним, тут же ласково спрашивали о его здоровье. Все они стояли в смертном страхе перед ним, и съёживались, и подлизывались к нему, как стая спаниелей, и использовались, для того чтобы потереть его спину, после того как его раздевали и укладывали на койку; и для того чтобы выйти на палубу и в камбуз немного подогреть для него холодный кофе; и для того чтобы набить его трубку и дать ему жевательного табаку; и подлатать его жакеты и штаны; и для того чтобы следить, и склоняться, и нянчить его всю дорогу. И он всё время сидел, хмурясь на них, и находил ошибки в том, что они делали; и я заметил, что те, кто делал больше всего для него, те больше всего перед ним и съёживались, и им он больше всех причинял обид, в то время как к двоим или троим, больше державшимся в стороне от других, он относился немного иначе. Не мне говорить, что заставляло команду целого судна так подчиняться прихотям одного бедного несчастного человека, каким был Джексон. Я только знаю, что так было, но я не сомневаюсь, что если бы у него в голове был голубой глаз или он имел бы лицо, отличное от того, что у него действительно было, они бы не пребывали в таком страхе от него. И ещё удивило меня, когда я увидел одного моряка, удивительно крепкого и добродушного молодого человека из Белфаста в Ирландии без какого-либо статуса или влияния среди команды, когда на него, наоборот, кричали, и подавляли его, и поддавали ему, и делали посмешищем; и больше всего это зло и унижение исходило от Джексона, который, казалось, ненавиделего всем сердцем из-за его большой силы и личной чистоты и особенно из-за его красных щёк.
Но тогда этот белфастец, хотя он и отправился в качестве матроса, матросом настоящим не был, и это всегда принижает человека в глазах команды судна, я имею в виду, что когда он отправился в качестве матроса, он не был способен выполнять все обязанности. Ведь матросы имеют три класса – матрос, младший матрос и юнга, и они получают разное жалованье согласно их разряду. Обычно в команде судна из двенадцати человек есть только пять или шесть матросов, которые, если они докажут понимание своих ежедневных обязанностей (и это тоже немаловажный вопрос, как я потом, возможно, покажу), присматривают и думают о большинстве младших матросов и юнг, которые почитают свои важные тужурки и придерживают свои слова в своих сердцах.
Но из-за этого вам не стоит думать, что юнгами на борту торговых судов называют всю молодёжь, хотя, будьте уверены, я сам был назван юнгой и юнгой же и был. Нет.
СКАЧАТЬ
