Заявка в друзья. Елена Чутская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с Толиком им всегда было хорошо в любую погоду, в лихую годину. Сядут за стол друг против друга и молчат. С годами слова сделались лишними, фальшивыми, настроение доподлинно передать не могли, поэтому вычеркивались из списка и заменялись на более доступные человеческому пониманию предметы общения – пол-литра и говяжью тушенку. Балагурил Толик исключительно при людях, а наедине со своей совестью в образе друга суворовского детства, Олега Кравцова, предпочитал созерцать внутреннее восприятие окружающего мира, и как это все сочетается с его личной философией, основанной на устойчивом пофигизме и на отдельно взятых моментах жизненного обустройства семьи Черкасовых. Выпьет Толик рюмку, выпьет другую и с протяжным выдохом уставится в пустую стену или окно, заломит в локте руку, обопрет голову и молчит, словно разговаривает, только про себя. Иногда вслух выдает отдельные фразы на подобие: «понимаешь, брат», «ну как тут не завестись», «однозначно по-любому». И думай, к чему такая глубина, от чего такая философия.

      В такие моменты никто из них о давней службе говорить не любил. На армейские воспоминания по обоюдному согласию наложили они вето еще лет десять назад, когда каждый излился друг перед другом за все прегрешения вольные и невольные, встретившись один единственный раз на горной базе под Цхинвалом. Вот тогда с половиной канистры разведенного спирта и остатками бараньего шашлыка просидели они до самого рассвета, а откровенным рассказам Толика не было конца и края.

      После училища развела судьба молодых лейтенантов в противоположные стороны. Кравцова распределили на север в Прибалтику, практически на курорт, а Черкасов после пятимесячной подготовки под Ферганой попал в Афганистан за полтора года до вывода советских войск из проклятой каменистой земли. Но и этого ему хватило с лихвой по самое горло.

      Не страдающий особой сентиментальностью Олег в душеизлияниях никогда не мешал другу делиться воспоминаниями хоть и давно позабытыми, но время от времени всплывающими знойными миражами посреди песчаных бархан затуманенной памяти. И тогда Толик терялся во времени, ежеминутно трогал левое плечо, словно хотел удостовериться на месте его рука или нет, хотя инвалидную группу с него давно сняли и даже десятисантиметровый шрам от ключицы до плеча потерял свою кровавую окраску, побледнел и с годами сморщился. От высокого, накаченного красавца в стиле «а ля Шварценеггер» ничего толком и не осталось, так, комичная копия – сутулая жердь с заниженной самооценкой, с алкогольной зависимостью.

      Долгое время поначалу Олег списывал все на войну, на изломанную психику – «афганский синдром», поддерживал друга и стаканом, и сочувствующим словом. Но Полина, устав от мужниных затяжных депрессий и стойко переносившая до поры до времени «дурную наследственность» рода Черкасовых, уже во вторую беременность решила действовать радикальными методами и в один из отпусков командировала мужа в московский профилактический реабилитационный центр. По возвращению Толик предстал перед обществом совершенно другим человеком. Стал читать книжки, гулять на СКАЧАТЬ