Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей. Людмила Улицкая
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей - Людмила Улицкая страница 4

СКАЧАТЬ не менее я ничего не понял.

      Шел пятьдесят четвертый или пятый год.

      В пятьдесят шестом я подслушал, как тетка читала проверенным друзьям дома вынесенное со службы закрытое письмо ЦК КПСС.

      Но я совершенно не связал услышанное с прочитанным в той записке.

      Записка со временем пропала бесследно – как бы растворилась в том долгом времени. Но текст ее я воспроизвожу по памяти довольно точно – у меня до сих пор память хорошая.

      Впрочем, возможно, что ничего этого не было – ни шкафа, ни записки.

      Но что точно – мебель в те времена бралась неведомо где.

      Людмила Улицкая

      Лоскуток

      Почему, собственно, лоскуток? Потому что это была существенная часть жизни. Да и сама жизнь наша в XX веке представляла собой большое лоскутное одеяло, на основном фоне краснознаменной марксистско-ленинской истины стояли заплаты разного цвета: от серо-буро-малинового до черного. На столе еще присутствовали серебряные ложечки, свидетели какой-то мифологически богатой прошлой жизни, в чулане стоял сундук, в котором хранились изношенные странные вещи из прошлого – остатки чьих-то гимнастерок, мундиров, кружевных панталон и даже веер из страусовых перьев…

      Главным предметом, который не утратил смысла, а, напротив, занял центральное место в жизни, была швейная машинка “Зингер”, подаренная на свадьбу бабушке в начале 1917 года. Эта кабинетная машинка стоит по сей день в моем доме, в ее ящичках лежат нанизанные на суровую нитку колечки пуговиц, от перламутровых крохотных до “пальтовых”, с виду роговых, наборы иголок, резинки, тесьма, ленточки, кой-какие лоскутки и, конечно, инструменты для починки и ухода за этой самой машинкой, которая – на моей памяти и с моим участием – умела, постукивая, шить ткани самой разной толщины, от батиста до кожи. Надо было только покрутить одно маленькое колесико, и она мгновенно перестраивалась.

      Были годы, когда эта машинка была кормилицей семьи. В начале войны семья уехала в эвакуацию, и машинка поехала с бабушкой. И они – бабушка и машинка – там шили “на людей”…

      Ко времени, когда семья вернулась в Москву из эвакуации, а дед уже вернулся из лагерей, относятся мои самые ранние воспоминания. Пол в большой комнате, еще не поделенной перегородкой из-за прироста семьи, был завален обрезками розовато-белой ткани сорта “дамаст”. Бабушка занималась рискованным бизнесом, и самым страшным словом для нее был “фининспектор”. Он мог нагрянуть и арестовать за этот незаконный промысел. То обстоятельство, что она была советской служащей, работала бухгалтером в музыкальной школе за маленькую зарплату при большой семье, ее бы не спасло…

      Из дамаста бабушка шила изумительные и устрашающие своими размерами вещи, жесткие от густой строчки вдоль и поперек. Это была “сангалантерея” – бюстгальтеры и затейливые “грации” бабушкиной собственной конструкции, то есть кроя. Очередь из полнотелых дам – и не простых теток, а певиц из самого́ Большого театра, которые СКАЧАТЬ