В три подхода тела недругов живописно расположились под центральной кроватью третьего наследника рода Ортиз, а признательная записка отправилась под кипу чистых тетрадей в один из ящиков. Довольно неудобно было таскать тела, не прижимая к себе, чтобы не запачкаться, да и изрядный мандраж пробивал – вдруг кто увидит, скандалу-то будет! Тина караулила на пролете лестницы снизу, Джейн – сверху, но все равно изрядно потряхивало, пока волочил несостоявшихся бандитов с этажа на этаж. Обошлось: хоть и был во всей затее изрядный риск, но и польза возможна нешуточная.
Через некоторое время мы активировали свою дверь – для обеспечения собственного алиби: вдруг кто заметит нас в коридорах. Процесс выглядел очень необычно – дверь будто подтаяла на секунду, а позже на ней отчетливо показались выемки для пяти ладоней. Видимо, для пяти хозяев квартиры. Мы с Тиной приложили две руки, Джейн одну. Дверь еще раз моргнула и гостеприимно открылась. Ключ же исчез вовсе. Я удивленно отшатнулся, как и служанка, а Джейн не прореагировала вовсе, серой тенью самой себя стоя рядом с нами. В ход пошла небольшая бутыль спирта, предназначенного, правда, для дезинфекции, но в нашей ситуации он пошел на удивление хорошо – к моменту нашего подхода к общему залу Джейн порозовела и несмело улыбалась.
Внутри уже шел активный экскурс во внутриакадемическую жизнь, с традиционными пугалами отчисления и бонусами для прилежных учеников. Люди стояли изрядно поскучневшие – видимо, монолог продолжался уже давненько. Еще около часа мы выслушивали пространные рассуждения и периодические благодарности мудрым Повелителям и щедрым Храмам. Общий же смысл сводился к простой мысли – все, что нам будет действительно нужно, расскажут кураторы групп завтра. Ну а сегодня мы просто рассматривали холеные лица преподавателей.
На выходе не обошлось без легкой давки, мы же терпеливо ждали прохода основного потока людей, когда раздался испуганный вскрик и истошный женский вопль со стороны входа в здание.
По очереди быстро прошел слух: кто-то умер. Джейн слегка посерела, но удержала себя в руках.
Через некоторое время мы протиснулись к месту происшествия – наш старый знакомый функционал сломанной куклой лежал возле своей стойки. Но не это пугало – по всему его телу расползлись черные, будто выжженные на коже, надписи на забытом языке. Перевод коих тем не менее знали все: «Горе тому, кто явно или косвенно, действием или бездействием нарушит Договор».
Виктор Теннет готовился к этому моменту последние десять лет. Готовился истово, карабкался вверх, отдаваясь мечте, не щадя ни врагов, ни себя. И вот этот момент наступил: перед его глазами на изящном фарфоровом блюдце лежала его награда – два заварных пирожных. Никому не понять, с какими чувствами старый солдат смотрел на шедевры СКАЧАТЬ