Война с готами. Жизнь Константина Германика, трибуна Галльского легиона. Никита Василенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лиственных. Впрочем, это не помешало ему сразу отметить, что основа лодии была намертво, словно осадная башня, наращена крепкими просмоленными досками, сбитыми деревянными же гвоздями. Благодаря этому она увеличилась и расширилась настолько, что хватало места без труда разминуться двум гребцам… Перегнувшись через борт, любопытный офицер увидел толстые связки из созревшего камыша, буквально опоясывавшие лодию, и привязанную бочку, как потом выяснилось для хранения сухарей.

      Кажется, капитан упоминал, что на грозном Борисфене иногда поднимаются ужасные ветры, гонящие перед собой коварные волны. «Наверное, камыш дает судну дополнительную устойчивость», – решил Константин Германик. Обрадованный своей смекалке, он перевел взгляд на два громадных весла: на каждом конце лодии.

      Зачем сразу два?

      Однако и тут трибун Галльского легиона быстро нашел объяснение. В случае возможного столкновения с шайкой речных пиратов или обстрела с суши длинной лодке было бы тяжело развернуться. Шансы на выживание возрастали при возможности стремительного отступления, без длительных маневров. Тем более что на лодии сидели пятнадцать гребцов вдоль каждого борта. Вдобавок к этому – мачта с уже поставленным парусом.

      Сухопутный трибун, инстинктивно опасавшийся черной водной глубины, повеселел.

      Путь же назад, от Самбатаса, с набранными и проплаченными наемниками-северянами, представлялся ему куда как более безопасным.

      Впрочем, Константин Германик решил подстраховаться, вполне резонно предположив, что у купца могли быть еще какие-то тайные намерения.

      – А что ты еще задумал посмотреть в Самбатасе? – грозно навис он над Аммонием, прихватив весьма кстати и пса-убийцу.

      Бедный египтянин побелел от привычного страха и растерялся так сильно, что даже упустил из виду слово «посмотреть». Не «купить», что было ему привычнее и понятнее, но «посмотреть», что, скорее, естественно для римского офицера-разведчика. От испуга Аммоний и прокололся.

      Заикаясь и заискивая то ли перед грозным Германиком, то ли перед свирепым псом, египтянин поведал, что главной его торговой сделкой в Самбатасе предполагалась даже не вербовка наемников. Нет! («Хоть и необходимость последней, да простит его всемогущий Бог христиан, была, без сомнений, очень важна».) Но даже эта торговая операция отходила на второй план и меркла по прибылям в сравнении с главным: покупкой горностая.

      – Чего? – спросил ошарашенный ромейский посланник.

      Аммоний, лебезя и унижаясь, принялся тем не менее толково и настойчиво убеждать, что шкурки горностая – истинный клад, ценность которого сопоставима разве что со стоимостью «двух десятков девственниц из знатных семей (да где ж их взять без войны?!)». Сами же миниатюрно совершенные, белые-пребелые, добытые в снегах северных стран шкурки горностая шли на подбивку пурпурных мантий самого императора.

      Конец ознакомительного фрагмента.

СКАЧАТЬ