Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников. Монголия XVII – начала XX века. Роман Почекаев
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников. Монголия XVII – начала XX века - Роман Почекаев страница 5

СКАЧАТЬ их монархов или региональных администраторов, но и собирали сведения о ситуации в тех землях, куда направлялись, и через которые проезжали. Выбор в качестве дипломатов хорошо образованных людей[29] объясняет, почему даже в отчетах не только полномочных послов, но и простых курьеров (В.Ф. Братищев, сержанты Д. Ильин, Подзоров, Е. Филимонов и др.), присутствуют весьма ценные наблюдения о политической ситуации в Джунгарском ханстве, Северной и Южной Монголии, отдельных аспектах правовой политики ойратских правителей в Джунгарии и Восточном Туркестане, а маньчжурских – в Северной и Южной Монголии. Наряду с дипломатами, занимавшимися сбором сведений о посещенных государствах неформально, в монгольские земли направлялись и разведчики «под прикрытием»: занимавшиеся торговлей – И.К. Резвых, А. Верхотуров, С. Колмогоров, А. Плотников, пограничные чиновники А. Незнаев, Е.Я. Пестерев и др.

      В то же время XVIII в. стал временем начала научного изучения восточных владений Российской империи и соседних государств. Соответственно, одной группой путешественников в Монголию становятся профессиональные исследователи – ученые, большей частью приглашенные Петербургской Академией наук из Европы[30]. Учитывая, что они состояли в течение долгих лет на российской службе (многие даже умерли в России) и совершали свои поездки в монгольские земли по поручению и при финансировании Академии наук, полагаем, есть все основания их также отнести к русским путешественникам[31]. Весьма любопытно, что некоторые из тех академиков, кто побывал непосредственно на территории Монголии и впоследствии признанные в качестве монголоведов (как, например, Д.Г. Мессершмидт[32] или И. Иериг[33]) в своих записках практически ничего не упомянули о политико-правовых реалиях монголов, между тем в материалах тех из них, кто добрался только до русско-монгольской границы, в частности, посетив пограничный город Кяхту[34] (П.С. Паллас, И.Г. Георги), содержатся сведения, касающиеся и этой сферы отношений.

      В первой половине XIX в. в рамках дальнейшего развития российско-цинских отношений в Китай стали направляться многочисленные дипломатические миссии, в состав которых входили не только дипломаты, но также деятели науки и искусства. Имея в своем распоряжении наработки предшественников – вышеупомянутых академиков, – участники таких экспедиций могли себе позволить обращать внимание уже на некоторые малоисследованные аспекты отношений монголов, включая правовое положение различных слоев общества (в том числе многочисленного и авторитетного буддийского духовенства), торговые и семейные отношения, сферу преступлений и наказаний и проч. Правда, большинство известных художников (а во второй половине века – и фотографов), даже оставивших записки о своем путешествии по Монголии, не уделили внимания политико-правовым аспектам, в лучшем случае описав некоторые детали бытовой жизни монголов[35]. Едва ли не единственное исключение среди них составляет СКАЧАТЬ



<p>29</p>

См. также: Козлов С. Русские путешественники Нового времени: имперский взгляд или восприятие космополита? // Slavic Eurasian Studies. Beyond the Empire: Images of Russia in the Eurasian Cultural Context / ed. by T. Mochizuki. 2007. No. 17. P. 133–148.

<p>30</p>

См. подробнее: Материалы для истории экспедиций Академии наук в XVIII и XIX веках. Хронологические обзоры и описание архивных материалов / сост. В.Ф. Гнучева. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940. С. 25–30, 95–100, 106–108.

<p>31</p>

То же можно сказать и об участниках посольства С.Л. Рагузинского – урожденном немце Г.И. Унферцагте и шведе Л. Ланге. Впрочем, этническая принадлежность вышеупомянутых ученых до сих пор вызывает споры о том, считать ли их российскими или немецкими востоковедами. Традиция рассматривать этих ученых как западноевропейских путешественников сложилась еще в советский период, см., напр.: Гирченко В. Русские и иностранные путешественники XVII, XVIII и первой половины XIX веков о бурят-монголах. Улан-Удэ: Государственное Бурят-Монгольское изд-во, 1939; Зиннер Э.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых XVIII века. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1968. И в современной историографии также присутствует мнение о том, что они стали основоположниками немецкого монголоведения, см., напр.: Гудеева Н.М. Новый взгляд на труды иностранных ученых в развитии этнографии Монголии XVIII–XIX вв. в современной ориенталистике России // Вестник Бурятского гос. ун-та. 2012. № 8. С. 150–155; Гомбоев А. Немецкое монголоведение в XIX–XXI вв.: автореф. дис. … канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2014. С. 10.

<p>32</p>

Первый исследователь Сибири Д.Г. Мессершмидт: Письма и документы. 1716–1721 / под ред. Е.Ю. Басаргиной. СПб.: Нестор-История, 2019. С. 12. См. также: Новлянская М.Г. Даниил Готлиб Мессершмидт и его работы по исследованию Сибири. Л.: Наука, 1970. С. 86–90; Тункина И.В., Савинов Д.Г. Даниэль Готлиб Мессершмидт: у истоков сибирской археологии. СПб.: ЭлекСис, 2017. С. 27–28, 48.

<p>33</p>

См.: Шафрановская Т.К. Монголист XVIII века Иоган Иериг // СНВ. 1965. Вып. IV. С. 155–163; Дюльденко А.А. Иоганн Иериг: исторический портрет представителя российской академической науки второй половины XVIII века. Ставрополь: Ставролит, 2017.

<p>34</p>

Не приходится удивляться, что многочисленные контакты российских дипломатов и торговцев происходили с монголами именно через Кяхту, учитывая, что на кяхтинскую торговлю в разные периоды приходилось от 40 до 60 % товаров, ввозимых из России в Монголию, см.: Единархова Н.Е. Кяхта и кяхтинская торговля (40–60-е годы XIX в.). Иркутск: Оттиск, 2015. С. 98. Именно поэтому в число путешественников, оставивших записки со сведениями о государственности и праве Монголии, мы сочли возможным отнести довольно большую группу лиц (дипломатов, военных и гражданских чиновников, ученых и торговцев), знакомство которых с монголами ограничивалось посещение Кяхты и ее китайско-монгольской части – Маймачена.

<p>35</p>

См., напр.: Иванов Д.В. Первые фотографии, сделанные в Монголии русскими путешественниками // СНВ. 2014. Вып. XXXV. С. 170–186; Шинковой А.И. Материалы к исследованию Монголии, собранные учеными-путешественниками в последней четверти XIX века, дополненные списком фотографий Н.А. Чарушина из собрания иркутского областного краеведческого музея, а также архивными документами из собрания государственного архива Иркутской области // Россия и Монголия в начале ХХ века: дипломатия, экономика, наука. Кн. 3. Ч. 1: Статьи участников 3-й Междунар. науч. – практич. конф. Иркутск; Улан-Батор: Изд-во БГУЭП, 2014. С. 367–378; Первый фотограф Лхасы: публикация дневника О. Норзунова «Три поездки в Лхасу (1898–1901)» / пер. Д.К. Ворониной; коммент. Б.Л. Митруева // Oriental Studies. 2018. Т. 40. № 6. С. 36–72.