Германт. Марсель Пруст

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и забот, о которых мы ожидаем от него услышать, оказывается вдруг перенесенным из-за сотен миль (само оно и все его окружение) к нашему уху в ту минуту, когда этого потребовала наша прихоть. И мы подобны персонажу из сказки, которому какая-то волшебница, по выраженному им желанию, являет в сверхъестественном блеске его бабушку или невесту, сидящих за книгой, проливающих слезы или рвущих цветы, совсем близко от зрителя и, однако, очень далеко, в том самом месте, где они действительно находятся. Для того, чтобы совершилось это чудо, нам стоит только приблизить губы к волшебной пластинке и вызвать – на это, я согласен, уходит иногда немало времени – бдительных дев, чей голос мы слышим ежедневно, но лица которых не видим никогда, наших ангелов-хранителей в головокружительных пучинах мрака, врата которых они ревностно стерегут; всемогущих, силою которых отсутствующие возникают перед нами, хотя нам и не дозволено на них взглянуть; данаид незримого, беспрестанно опорожняющих, наполняющих и передающих друг другу урны звуков; насмешливых фурий, которые в то мгновение, когда мы лепечем признание любимой в надежде, что никто нас не слышит, безжалостно кричат: «Я слушаю»; вечно разгневанных служительниц таинства, недоверчивых жриц незримого – телефонных барышень!

      И едва только раздался наш призыв, как из мрака, полного видений, отверстого только для наших ушей, легкий шорох: бесформенный шум, шум упраздненного расстояния, – и голос дорогого существа обращается к нам.

      Это оно, это его голос нам говорит, около нас звучит. Но какой он далекий! Сколько раз я не мог его слышать без тревоги, как если бы перед этой невозможностью видеть, без затраты долгих часов на путешествие, ту, чей голос был так близко от моего уха, я яснее чувствовал, сколь обманчива эта видимость сближения, даже самого нежного, и каким огромным расстоянием можем мы быть отделены от любимых существ в то мгновение, когда кажется, что, стоит нам только протянуть руку, и мы их удержим. Он явственно говорит, этот столь близкий голос, об их реальном присутствии – в реальной разлуке. Но он предвосхищает также разлуку вечную. Как часто, когда я слушал таким образом невидимку, которая со мной говорила издалека, мне чудилось, что голос ее взывает из глубин, откуда нет возврата, и я постиг мучительное чувство, которое охватит меня в тот день, когда милый голос (один, не связанный больше с телом, которое мне уже никогда не суждено будет увидеть вновь) прошепчет на ухо слова, которые мне так хотелось бы поцеловать на устах, навсегда превратившихся в прах.

      Но тогда, в Донсьере, чудо, увы, не совершилось. Явившись на станцию, я узнал, что бабушка меня уже вызывала, и вошел в кабинку, но провод был занят: кто-то говорил, не зная, очевидно, что отвечать некому, ибо, когда я поднес к уху трубку, этот кусок дерева принялся тараторить как полишинель. Я заставил его замолчать, как в кукольном театре, водворив на место, но, подобно полишинелю, как только снова поднес его к уху, он возобновил свою болтовню. СКАЧАТЬ