Шишкин корень, или Нижегородская рапсодия. Алиса Стрельцова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ м человек прямоходящий отличается от наземных млекопитающих. Хорошо, в принципе, рассказывала, увлекательно, я бы даже сказал наглядно.

      – Широкий таз… – продолжила она под всеобщее хихиканье.

      – Да уж, таз в самый раз, – прогоготал Селиванов.

      Рябинкина покраснела до кончиков ушей и срезала его жестким взглядом. Вот бы мне так… Рябинкина – кремень, хоть и отличница, но авторитетная. Ее в классе недолюбливают и даже побаиваются. Я это сразу заметил. Уж очень умная. И язык у нее острый, умеет интеллигентно приложить: кинет пару фраз без лишних эмоций – бац – и в нокаут.

      – Плоская грудная клетка, – железным голосом отчеканила Рябинкина, не отрывая взгляд от Селиванова.

      Тот притих, как пришпиленная к картонке бабочка. Представляю, чего ему это стоило. Грудная клетка у Рябинкиной совсем не плоская, я бы даже сказал – выдающаяся.

      – Гибкая развитая кисть, сводчатая стопа, большой палец нижней конечности приближен к остальным… – Рябинкина, как факир, взмахнула указкой.

      Стопу и пальцы сквозь навороченные кроссовки видно не было. А вот кисть у Рябинкиной действительно очень гибкая и тонкая.

      Звонок заставил меня вздрогнуть, отчего моя подковообразная, слегка отвисшая нижняя челюсть громко лязгнула. Я резко оглянулся по сторонам. Вроде никто не увидел. Все с грохотом подскочили и, побросав вещи в сумки, вылетели в коридор. Рябинкина вышла последней.

      Не торопясь, я закинул учебник в рюкзак, достал из-под парты чехол со скрипкой и глянул на часы. Тринадцать тридцать один. До начала занятий в музыкалке еще полчаса. Как раз успею в Столовую номер один на Покровке заскочить, закинуть что-нибудь в мой затосковавший желудок. Рванул вниз по лестнице… А может, снова не ходить? Все равно пропустил шесть занятий, какой смысл начинать? Прийти вечером домой и сказать матери все как есть. Ладно, поем, а потом подумаю об этом, у меня на «подумать» целых двадцать девять минут.

      На улице опять серо и пасмурно. Осень в Нижнем ничем не отличается от лета. Второй месяц я здесь, и каждый день дождь. Что за город такой?

      Противные холодные капли стекали за шиворот. Я подтянул воротник ветровки повыше. Ускорился. Выскочил за ворота. Вдохнул поглубже и нырнул в поток ледяного ветра, свернув налево по переулку Холодному.

      Стопудово это самое промозглое место в городе: Холодный пересекается со Студеной – нарочно не придумаешь. Вечные сквозняки и сырость! Пару веков назад сюда зимой свозили снег на хранение с городских улиц, и снежные кучи лежали здесь до апреля. Неудивительно…

      Чтобы спрятаться от ветра, я прижался к розовой оштукатуренной стене.

      Стоп! У меня же в четыре историческая викторина в школе! Если пойду в музыкалку, точно опоздаю. Хотя, если бегом, можно и успеть… Угораздило же мать сегодня утром задержаться до моего выхода из дома – пришлось скрипку брать, дабы не вызывать подозрений. Теперь зазря с ней полдня таскаться. И викторина эта… Зачем я только согласился? Валентина Петровна, блин, Шерлок Холмс в юбке: «Шишкин, я вижу в тебе задатки великого историка, и хоть ты недавно к нам переехал, я подозреваю, что о Нижнем Новгороде уже знаешь побольше одноклассников».

      Пришлось всю неделю штудировать историю города. Хотя фотки старого Нижнего, Всероссийской промышленной выставки 1896 года – просто класс! Вот бы увидеть это своими глазами!

      Шишкин корень, забыл маму предупредить, что не смогу Дашку забрать из садика. Где телефон-то? В рюкзаке нет, в куртке нет, в карманах штанов пусто… В школе оставил или дома? Что за день сегодня такой? Пятница тринадцатое…

      Прямо передо мной, словно соляной столб, вырос Крош, то бишь Крашенинников из десятого «Б». Два года разница, а я против него как лилипут против Кинг-Конга. Видел пару дней назад, как он Селиванова на перемене прессовал…

      – Привет, кучерявый! Дык ты у нас че, типа, скрипач? – Крош затянулся вейпом и выдохнул мне в лицо приторное облако.

      Из углубления в стене выплыли еще двое.

      Я молчал. В голове, как волчок, вертелась одна короткая мысль: «Бежать!» В ушах гулко бухало, ноги налились свинцом и прилипли к асфальту.

      – А ну, скрипач, сыграй! – Крош придвинулся вплотную.

      Я потянул на себя черный футляр и, посмотрев на Кроша снизу вверх, оценил размер его бицепсов, трицепсов и всех остальных «цепсов». «Крош – потому что крошит», – подумалось вдруг.

      Словно в замедленной съемке, мои руки пихнули футляром Кроша прямо в живот. Верзила сложился пополам, как перочинный ножик. Дальше включился таймлапс, и я рванул с места. Метров через сто арка, Покровка, а там и музыкалка через дорогу. Если выложиться – успею.

      – Ну все, скрипач, тебе хана! – сиреной взревел СКАЧАТЬ