Вечера на хуторе близ Диканьки. Тарас Бульба. Николай Гоголь

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ горела у меня узнать эту птицу, да рожа замазана сажею, как у черта, что кует гвозди для грешников.

      – А как он одет, пан писарь?

      – В черном вывороченном тулупе, собачий сын, пан голова.

      – А не лжешь ли ты, пан писарь? Что, если этот сорванец сидит теперь у меня в коморе?

      – Нет, пан голова. Ты сам, не во гнев будь сказано, погрешил немного,

      – Давайте огня! мы посмотрим его!

      Огонь принесли, дверь отперли, и голова ахнул от удивления, увидев перед собою свояченицу.

      – Скажи, пожалуйста, – с такими словами она приступила к нему, – ты не свихнул еще с последнего ума? Была ли в одноглазой башке твоей хоть капля мозгу, когда толкнул ты меня в темную комору? счастье, что не ударилась головою об железный крюк. Разве я не кричала тебе, что это я? Схватил, проклятый медведь, своими железными лапами, да и толкает! Чтоб тебя на том свете толкали черти!..

      Последние слова вынесла она за дверь на улицу, куда отправилась для каких-нибудь своих причин.

      – Да, я вижу, что это ты! – сказал голова, очнувшись. – Что скажешь, пан писарь, не шельма этот проклятый сорвиголова?

      – Шельма, пан голова.

      – Не пора ли нам всех этих повес прошколить хорошенько и заставить их заниматься делом?

      – Давно пора, давно пора, пан голова.

      – Они, дурни, забрали себе… Кой черт? мне почудился крик свояченицы на улице; они, дурни, забрали себе в голову, что я им ровня. Они думают, что я какой-нибудь их брат, простой козак! – Небольшой последовавший за сим кашель и устремление глаза исподлобья вокруг давало догадываться, что голова готовится говорить о чем-то важном. – В тысячу… этих проклятых названий годов, хоть убей, не выговорю; ну, году, комиссару[31] тогдашнему Ледачему дан был приказ выбрать из козаков такого, который бы был посмышленее всех. О! – это «о!» голова произнес, поднявши палец вверх, – посмышленее всех! в проводники к царице. Я тогда…

      – Что и говорить! Это всякий уже знает, пан голова. Все знают, как ты выслужил царскую ласку. Признайся теперь, моя правда вышла: хватил немного на душу греха, сказавши, что поймал этого сорванца в вывороченном тулупе?

      – А что до этого дьявола в вывороченном тулупе, то его, в пример другим, заковать в кандалы и наказать примерно. Пусть знают, что значит власть! От кого же и голова поставлен, как не от царя? Потом доберемся и до других хлопцев: я не забыл, как проклятые сорванцы вогнали в огород стадо свиней, переевших мою капусту и огурцы; я не забыл, как чертовы дети отказались вымолотить мое жито; я не забыл… Но провались они, мне нужно непременно узнать, какая это шельма в вывороченном тулупе.

      – Это проворная, видно, птица! – сказал винокур, которого щеки в продолжение всего этого разговора беспрерывно заряжались дымом, как осадная пушка, и губы, оставив коротенькую люльку, выбросили целый облачный фонтан. – Эдакого человека не худо, на всякий случай, и при виннице держать; а еще лучше повесить на верхушке дуба вместо паникадила.

СКАЧАТЬ