Моя любовь и другие животные Индии. Ирина Васильева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ или хариджан (божий человек) – так именуют людей из низших каст в конституции. Грязный оборванный мальчик, сложившись, как цыпленок табака, полз на сбитых заскорузлых коленях по вагону. Он елозил тряпкой под ногами пассажиров по грязному полу и собирал накопившийся мусор и объедки голыми руками. Жуткий взгляд черных диких глаз, казалось, прожигал. Я дала уборщику печенье и мелочь.

      Следом за продавцами фруктов и закусок шли и беспрерывно ныли нищие калеки с экзотическими струнными инструментами в руках. Длинноволосый слепой поет унылую песню, настойчиво стуча палкой по полу. Ему уже уступили место. Сняв темные очки, он открывает бельма. Маленькая акробатка в рваных шароварах делает сальто в проходе. Сколько же ей лет? Четыре или шесть? Она такая худенькая и гибкая, что, легко сложившись пополам, пролезает попой вверх в обруч и вытаскивает его из-под босых грязных крошечных ступней. Возраст невозможно определить. Всклокоченный мальчик постарше поет и отбивает на барабане – табла – ритм ее прыжков. Барабанщик заглядывает мне в лицо, видит иностранку и просит монету за трехминутное выступление сестры.

      Поезд меж тем все шел и шел вперед. Иногда он полз как черепаха, останавливаясь на равнине у каждого полустанка, то мчался на всех парах, отчаянно мотаясь и гремя на стыках. С грохотом мимо пролетает электричка, набитая черными и шоколадными телами, торчащими из окон и дверей плотной массой. В открытых окнах и распахнутых дверях мимо проносятся то выгоревшие, то свежевспаханные поля. Мчится полутемный вагон в бездне белого, ослепительного зноя. Я успеваю увидеть, как крестьянин в чалме с парой буйволов обрабатывает поле деревянным оралом, которому место в археологическом музее.

      Полям не было конца и края. Рощи, деревни, бедные городки мелькали вдоль дороги. Тянулись неизвестные реки, над которыми поезд пробегал по железнодорожным мостам, наполняющим уши внезапным грохотом. Но лесов было мало, а непроходимых джунглей не было совсем.

      На верхней лавке мусульманин в шапочке, с окрашенной хной оранжевой бородой, расстелил коврик на лавке и сосредоточенно совершал намаз. Коричневое лицо с глубокими морщинами и печальными глазами. Снежно-белая длинная рубаха.

      Целый день я пила чай и кофе, неотличимые друг от друга по цвету и вкусу, пытаясь в процессе дегустации определить напитки хотя бы по запаху. У меня было печенье и бананы.

      Второй день в пути – к вечеру захотелось хоть чего-нибудь другого. Не риса, а вкусной (привычной) еды. Разносчики носили пакоры из стручков зеленого острого перца чили, зажаренных в кляре до черно-коричневого цвета.

      Изыски местной кулинарии аппетита не вызывали. И вдруг мне померещился запах нарезанных овощей! Салат! Конечно, это было совсем не то, но очень захотелось.

      Не то слово, что не то. На поясе у очередного разносчика была привязана корзина. В ней уже были приготовлены ингредиенты салатика: нарезанный ломтями СКАЧАТЬ