После финала. Клэр Макинтош

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ могли бы вы уточнить?

      – Я старался не затрагивать здоровые клетки вокруг опухоли, чтобы еще больше не повредить мозг, – уклончиво ответил он, ничуть не развеяв наши опасения.

      Повреждение мозга.

      У Дилана поврежден мозг. Сначала опухолью, а затем, по какой-то жестокой иронии судьбы, в результате операции по ее удалению. Какие-то части мозга восстановятся, а другие нет. И при всех своих знаниях и опыте врачи не в состоянии сказать, какие именно. Мы должны лишь ждать и надеяться.

      – Пойду на воздух, – говорю я Пипе.

      Она поднимает голову для поцелуя.

      Я иду через стоянку к скамейке под дубом. Сажусь и, упираясь локтями в колени, потираю глаза ладонями. В голове возникает ощущение, будто я нахожусь под толщей воды и океан всей тяжестью давит на меня. Я думаю об опухоли в основании мозга Дилана и о том, испытывал ли он похожие ощущения? В понедельник ему сделают томографию, и я пытаюсь догадаться, что осталось от его опухоли. Я мысленно представляю, как она съежилась и усохла после радиотерапии, но перед моими глазами лишь участок затемнения на том первом снимке, который нам показали, когда Дилан поступил в больницу.

      – Мне очень жаль, – виновато произнес тогда врач.

      Опухоль в мозгу у Дилана была уже довольно давно. Месяцы головных болей, тошноты, ухудшения зрения, потери равновесия и дюжина других симптомов, о которых дети постарше могли бы рассказать, но Дилан…

      Я все сильнее тру глаза и думаю о прошлом лете, когда мне следовало бы догадаться…

      – Опля! – воскликнула Пипа, когда Дилан врезался в стенку, упал, попытался подняться и снова упал. Мы тогда рассмеялись и вспомнили игру, в которую играли в детстве, когда ты сначала кружишься на месте, а потом пытаешься бежать по прямой.

      Мы над ним смеялись.

      Это началось тогда? Не обычная неуклюжесть маленького ребенка, еще нетвердо стоящего на ногах, а страшная болезнь? Я не могу удержаться от стона.

      Рядом слышится чей-то кашель.

      Я выпрямляюсь, раздосадованный чьим-то присутствием, и вижу Коннора Слейтера, сидящего рядом со мной. Кивнув, я собираюсь встать и уйти и вдруг понимаю, что это был не кашель.

      Коннор Слейтер плачет.

      Он сидит, вцепившись в края скамейки красными огрубевшими руками. На предплечье у него татуировка – имя Лиама в окружении черных завитков. Несмотря на холод, на нем мешковатые шорты, из которых торчат загорелые веснушчатые ноги в желтых поношенных ботинках.

      Я не знаю никого похожего на Коннора Слейтера, я не знаю, как я могу ему помочь.

      Я не знаю.

      И все же.

      Я знаю, каково это – оставить семью в понедельник и не видеть ее до пятницы. Знаю, что чувствуешь, когда звонит твоя жена, чтобы сказать: «Я в больнице – ты должен приехать. Приезжай прямо сейчас, я тебя жду». Знаю, как страшно терять ребенка, когда ничто другое уже не имеет значения.

      Я это пережил.

      – Все СКАЧАТЬ