Квадратный треугольник. Василий Колин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ А в подобных невыносимых условиях разве можно нормально жить и работать? Поэтому майора Федоренко он воспринимал, как некую неизбежность, или, проще сказать, издержки производства.

      – Советская уголовно-исполнительная система карает врагов, среди которых, конечно, попадаются и жиды, и нацмены, и члены партии. Их я уничтожаю беспощадно, но не сам по себе, а по приговору, – палач затушил окурок в чугунной пепельнице каслинского литья и снова закурил.

      – Наверное, спишь и видишь, как бы Абакумова шлёпнуть, – неожиданно предположил Федоренко.

      Ягго уклонился от прямого ответа и вернул собеседника в сегодняшний день:

      – Как считаешь, Берия с чего начнёт?

      Федоренко задумался на мгновение, потом произнёс медленно: – С амнистии.

      – И что, есть, кого отпускать?

      – Да хотя бы того же номерного, – ухмыльнулся Федоренко. – Вот увидишь: ты его сегодня грохнешь, а завтра он объявится невинно пострадавшим с последующей реабилитацией.

      – Какого рожна! – взорвался криком кат. – В чём ты меня хочешь убедить?!

      – Жениться тебе надо, – рассудительно сказал дежурный помощник. – Есть на примете, с кем в законном браке записаться?

      – Мне эти скалапендры и так дают, без записи, – буркнул Ягго, – скажи лучше, в каком ухе звенит.

      – В правом, – наугад ответил Федоренко.

      Майор Ягго промолчал. На самом деле, как чудилось ему, нестерпимый звон слышался со всех сторон.

      Вечером, после отбоя, Иван Петрович проследовал нетвёрдой походкой на своё рабочее место. Спецкомиссия уже была в полном составе – ждали его.

      – Ознакомьтесь и распишитесь, – сказал официальным тоном прокурор.

      Майор видел его впервые.

      Ягго подержал в руках пухлую папку с личным делом 1132-го, для виду перелистнул несколько страниц, внимательно вгляделся в фотографии – анфас и профиль – и, положив папку на сукно, подписал нужные документы. Он мог бы смело подписывать их с закрытыми глазами.

      В соседней комнате, в углу, по-змеиному свернулся резиновый чёрный шланг, на вбитом возле двери гвоздике висела застиранная до дыр проштампованная тюремная простыня. Особый запах витал в воздухе. Ко всему привык палач за долгие годы смертоносного ремесла, а вот к запаху самой смерти привыкнуть оказалось невозможно.

      Он взял конец шланга, повернул кран и начал обильно поливать холодной водой крашенные серой масляной краской стены с деревянным красным щитом, похожим на пожарный, напротив двери (чтобы пуля ненароком не срикошетила) и железнённый портландцементом пол с таким же щитом под стеной (на нём заканчивался земной путь приговорённых к казни). Захотелось пить. Он нагнулся, поднёс шланг к лицу и, ловя на лету сухими губами упругую струю, стал пить долго, с явным удовольствием.

      В ушах по-прежнему страшно звенело – невидимые струны, казалось, вот-вот лопнут от нечеловеческого напряжения. Воздух заметно посвежел, СКАЧАТЬ