Жук золотой. Александр Куприянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Но я совершенно точно помню, что у продавщицы в магазине «Детские товары» была шестимесячная завивка, которую называли «химка», или «перманент».

      Легче всего ответить на вопрос – «Почему твоя мама продавала лук?»

      Она его продавала потому, что в доме не хватало денег.

      Может быть, я помню отчетливо все детали потому, что в тот день состоялся мой жизненный выбор? Он определил мой взгляд на людей и события, которые еще должны были встретиться и случиться в моей дальнейшей жизни. В моем взгляде на жизнь не могли соединиться горькие рассказы Лупейкина о последних днях жизни моего отца с моими собственными воспоминаниями семилетнего мальчика, однажды и на всю жизнь полюбившего своего отца – красавца флотоводца. Человека, который показал тебе горизонт.

      Благородство и маргинальность несоединимы. Так стакан золотистого коньяка нельзя смешать с кружкой деревенской браги. Хотя, как известно, употреблять можно и то, и другое. Эффект почти одинаков. Похмелье – разное.

      Я не помню разговора в капитанской каюте под зеленой лампой абажура между тремя взрослыми людьми – моей мамой, отчимом и отцом. Потому что я уже засыпал на постели капитана, в соседнем маленьком отсеке. Откидная полка-кровать с бортиками темно-вишневой полировки. Но я совершенно отчетливо помню, как мы втроем – отец, Иосиф и я – плескались в корабельном душе. Мужики все время хохотали, брызгались водой и травили анекдоты. По очереди они терли друг другу спины жесткой мочалкой, свитой из нитей судового каната. Жесткой – я ощутил это на своей спине, потому что спину надраивали и мне. Надраивать – тоже морской термин. Надраивают палубу и флотские ботинки. Отец прижимал меня к себе одной рукой, а другой тер спину и все время спрашивал: «Тебе не больно?»

      Было больно, но я не сознавался. Я чувствовал на себе руки отца. Еще я запомнил, что волосы у моего отца росли не только на руках и груди, но и на спине – тоже. Меня такая подробность неприятно удивила. Я бы сказал даже, покоробила. У других мужиков я подобной волосатости не видел. Никакого душа в нашей деревне не было. Один раз в неделю, по субботам, все ходили в общую баню, разделенную на две половинки – мужскую и женскую.

      Я хорошо помню, что разговор в каюте звучал мирно. И Иосиф с удовольствием чокался своим стаканом со стаканом моего отца, оставаясь вполне добродушным человеком. Наверное, потом он стал ревновать мою маму к ее прошлому. А точнее – к образу жизни моего отца. Который он случайно, вместе со мной, подсмотрел.

      Отчим не выигрывал в сравнении. Он был человеком неглупым и понимал увиденное верно.

      Повторюсь: у отца к тому времени уже была другая семья. Сквозь сон я слышал голос отца: «Дина… Дочка Людочка… Пусть Санька приезжает в гости…»

      Утром все та же шлюпка летела к берегу. «Р-раз, р-раз, р-раз!»

      Корабль на рейде на моих глазах становился маленьким. Отец стоял на капитанском мостике. Он был строг и не улыбался. СКАЧАТЬ