Непобежденные. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

      – Забудь про войну, и война тебя забудет! – зыркнула глазищами на молодуху умница Хотеева.

      – Батюшка, а ты в прошлое воскресенье пришлых крестил. Из Огори к тебе приезжали! – опять спроста брякнула Лукерья.

      – По старой памяти.

      – В Огори церковь-то не закрыли?

      – Служат.

      Женщины торкали Лукерью: экие разговоры завела! Отец Николай письма на батюшку пишет, и ладно бы архиерею – властям. Всё-де не так у Викторина, всё против правил, против законных указаний. Чем больше пишет, тем меньше паствы видит. А где зависть, там и худо.

      – Батюшка! – сказала Мартынова. – Батюшка, про войну мы знаем. «Если завтра война, если завтра в поход… побьем врага в его берлоге». Ты нам скажи главное, ты скажи, как все будет-то? Мы перемрем, батюшки состарятся… После нас-то без Бога будут жить? По своему разумению?

      Отец Викторин засмеялся глазами, лицом – худым, болезненным – порозовел.

      – С Богом в душе и с Богом в жизни будут жить внуки и правнуки, ибо сказано: «Услыши, Боже, глас мой… от страха вражия изми душу мою. Покрый мя от сонма лукавнующих, от множества делающих неправду». В истории всякое было. Храмы с землей выравнивали, целые народы становились рабами… Но когда вспоминали Бога, Бог приходил и спасал.

      – А нас подавно спасет! – обрадовалась Мартынова. – Россия от века православная.

      Попрощался отец Викторин с женщинами, к себе пошел, а навстречу – отец Николай. Воззрился на лукошко с малиной. Так воззрился, что забыл на «здравствуй» свое «здравствуй» сказать.

      Благословение

      До восхода солнца начинал служить утреню отец Викторин.

      От семисвечника света больше, чем от окон.

      Один пред Богом. Слово в пустом храме тоже одинокое, ударяется, как птица, о стены, ищет… Человека, должно быть.

      Очень уж рано. Лазаревская церковь – кладбищенская, на краю Людинова. Старым далеко, а кто не стар, досыпают сладкие минуты перед заводскими гудками.

      И матушки нет. Отправилась вчера в Пиневичи – Олимпиаду перевозить. Подводу в Людинове нашли. Дал Бог Олимпиаде ума, красоты и уж очень много сердца. Обрекла себя на жизнь старой девы. Хранила покой родителя и родительницы. Отец Александр преставился в 33-м году, теперь и матушка отошла к Богу, а дом, где половина жизни прожита, казенный. Олимпиада переезжала к брату. Профессия у нее востребованная, будет работать в людиновской больнице хирургической сестрой.

      Все это в голове отца Викторина промельком; суетная обида царапает по сердцу. Протоиерей, восьмое поколение священников Зарецких и колокольный дворянин! Без кола, без двора. Собственности: крест, ряса и грехи. Прочь, суета! Прочь!

      И услышал с клироса слова тринадцатого псалма: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог».

      Будто время остановилось.

      Спиною чувствовал огромное. Это огромное – всего лишь воздух. Но в воздухе, как на иконе Спаса, проступают лики: отец, сонм Зарецких. Людиновские священники: Петр СКАЧАТЬ