Смерть в катакомбах. Ирина Лобусова

Чтение книги онлайн.

      Вздохнув, Бершадов встал с кровати – от жуткого холода он спал так же, как и Зина, не раздеваясь, и, присев на корточки, кочергой принялся ворочать дрова. Они рассыпались, продолжая гореть. Зина видела искры, вылетавшие из печки и гаснущие в воздухе прежде, чем долетали до половины. Все это могло бы быть уютным – ночь, мороз, печка, заменяющая камин, любимый мужчина, помешивающий дрова…

      Но уюта не было. Над всем этим был только привкус крови и смерти – смесь, которую Зина научилась давно различать.

      Помешав дрова, Бершадов поднялся, посмотрел на нее. Брови его сдвинулись, словно бы укоризненно. Затем, не говоря ни слова, подошел к буфету, налил стопку самогона, небольшая бутылка которого пряталась внутри, и резко, решительно протянул Крестовской:

      – Пей!

      – Я не хочу… – слабо запротестовала она, – я не могу… это не поможет.

      – Пей, – Григорий решительно ткнул в нее рюмкой. – Так ты хотя бы сможешь говорить.

      Протестовать не было сил. К тому же запах не показался Зине слишком уж отвратительным. Она решительно выпила. И сразу почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло. Бершадов налил вторую рюмку, и Зина выпила снова. Тепло усилилось – настолько, что, высвободив руку из-под одеяла, дрожащими пальцами Крестовская провела по стене. Шероховатость бумажных обоев словно вернула ей ощущение реальности. Как в далекой жизни. Как в совсем чужом мире.

      С Бершадовым они не виделись уже несколько дней. И Зина очень ждала его – без него она чувствовала себя совсем потерянной.

      Постоянно думая о нем, Крестовская вспомнила, что последний раз они виделись еще до Нового года. Для нее это был первый Новый год, который совсем не был праздником. Она встречала его на рабочем месте, в кафе. Для клиентов кафе было закрыто. Но Михалыч накрыл небольшой стол – роскошный по тем временам: вареная картошка, соленые огурцы, свиные шкварки, кислая капуста, вареная курица, крепкий деревенский самогон. И так сидели они всю ночь – она, Михалыч, две сотрудницы кафе, его помощницы, и еще две торговки со Староконки, знакомые Михалыча, которым некуда было идти в эту ночь. Сидели до рассвета, пили самогон, плакали. Говорили о прошлом и снова плакали. Нет, это был не праздник. У всех было одно и то же ощущение – что присутствуют на похоронах. Но кого же они хоронили, по кому устраивали поминки? По прошлому миру, вообще по жизни? Или поминали себя?

      А Зина думала о Бершадове. Она все время думала о нем – где он, кто с ним. Представляла его в сырых катакомбах, его внимательные и строгие глаза, блестевшие в полутьме. И оттого плакала гораздо горше, чем все остальные. Плакала, неспособная остановиться, признаться самой себе в том, что испытывает животный страх.

      Страх стал неотъемлемой частью ее жизни. Она помнила, как Бершадов предупреждал ее об этом. Страх стал частью ее, такой, как руки, ноги, волосы… И ничего сделать с этим она уже не могла.

      А когда Бершадов наконец-то пришел, когда по условленному знаку в секретном месте Зина поняла, что будет СКАЧАТЬ