Записки внучки Карла Радека. Нина Сидорова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ев процессов 1930-х гг. осталось «хождение по мукам», выпавшее на долю их семей.

      Воспоминания выживших, переживших – лишь половина правды, которая кажется теперь никому не нужным, пыльным достоянием старых домашних архивов. А вторая половина той правды – в материалах тысяч дел, хранящихся на Лубянке. Хроники сталинского театра абсурда и одновременно, как ни парадоксально это прозвучит, – истина о том запредельном времени. Как функционировала уничтожающая человеческое достоинство и силы к сопротивлению «матрица» – об этом практически ничего не известно до сих пор. Из этой «матрицы» тоталитаризма выросли поколения, изменившие «генный код», разучившиеся знать, понимать, помнить. Поколения, научившиеся жить зажмурившись и соглашаясь. Со всем. Совсем.

      Рефлексия сыновей и дочерей «врагов народа», де-факто репрессированных только за родство, – ценнейшее свидетельство времени. Как складывалась жизнь носителей известных фамилий, в советское время ставших сначала легендарными, затем – запретными, потом – замалчиваемыми, и наконец – «отретушированными» до полуправды? Как жили дети тех, кто своими руками создавал бесчеловечное государство, формировал систему, поглотившую их самих и исковеркавшую жизнь миллионам? Ответы на эти и многие другие, еще более сложные, вопросы можно почерпнуть только в документах личного характера: в размышлениях ставших взрослыми детей. Таковы воспоминания внучки одного из самых ярких и противоречивых деятелей советского государства – Карла Радека1. Приравнявший свое талантливое перо к штыку, свой интеллект поставивший на службу беспощадному государству, а харизму – в услужение вождю, Радек был ключевым фигурантом так называемого Второго московского процесса, иначе известного как «Дело параллельного троцкистского центра». До того он уже был репрессирован как троцкист, сослан, но позже прощен. Это прощение он «отрабатывал» верноподданническими текстами во славу вождя и, что не менее важно и типично для того времени, бичеванием недавних своих единомышленников, отречением от собственных же взглядов. Карл Радек, как и многие деятели революции, попавшие к кормилу советской власти, разменял убеждения на жупел «верности партии». Впрочем, и убеждения эти многократно менялись в зависимости от ситуации – по мере «продвижения и укрепления революции». Борясь за торжество призрачной идеи, деятели революции бесконечно боролись – с внешними и внутренними врагами, с партийной оппозицией, с партийными уклонами, с самими собой, наконец. Они позволили Системе превратить их в марионеток и – поглотить. Процесс «параллельного троцкистского центра» был вторым этапом борьбы с «внутрипартийной оппозицией». Первый, в котором главными фигурантами были крупнейшие создатели большевистской доктрины Л. Б. Каменев и Г. Е. Зиновьев, стоявшие у истоков октябрьских событий 1917 г., и еще 14 человек, закончился приговоренных залпом в 1936 г. Наступил черед тех, кто был упомянут в допросах приговоренных фигурантов, – тех, на кого, либо под диктовку следователей, либо вследствие «уговоров» с применением насилия, обвиняемые указывали как на своих «пособников». «Дело параллельного троцкистского центра» – вполне типичный образец сталинского «правосудия». Фантасмагорические обвинения, косноязычие следователей, запрограммированные клише выступлений обвиняемых (изредка, и только на начальных стадиях следствия, перемежающиеся все же попытками фигурантов противостоять абсурдности происходящего), отсутствие приобщенных к делу вещественных доказательств, наконец, отсутствие свидетелей – кроме тех, кто является «подельником». «Доказательная база» вполне типична для следствия такого рода – с предрешенным концом. Вот один из множества характерных примеров.

      «Протокол допроса Сосновского Льва Семеновича2 от 14– 15–16 ноября 1936 г.

      <…> По возвращении из ссылки (находился там с 1928 по 1934 г. за контрреволюционную троцкистскую деятельность. – Ю. К.) <…> я встретил 1 мая на Красной площади Радека. Радек очень приветливо встретил меня и с особым выражением сказал: “Очень рад буду возобновить прежнюю дружбу”. Этим и еще несколькими незначительными фразами закончилась первая встреча.

      Вопрос: Какой смысл имело выражение Радека о возобновлении прежней дружбы? Как Вы поняли Радека?

      Ответ: Слова о прежней дружбе имели тот смысл, что помимо общности взглядов <…>, связывающих нас в период от профсоюзной дискуссии до момента моей высылки в Сибирь <…> мы с Радеком всегда поддерживали теплые личные дружеские отношения, бывали друг у друга довольно часто.

      Вопрос: Когда состоялась следующая встреча?

      Ответ: Летом 1934 г. я зашел в редакцию «Известий» по какому-то небольшому делу. Редактор «Известий» Н. И. Бухарин встретил меня очень горячо <…>. Стал настаивать на сотрудничестве в редактируемой им газете <…>. С осени 1934 г. я как сотрудник “Известий” стал бывать в редакции довольно часто. Встретил Радека. Он провел меня в свой кабинет, в иностранном отделе “Известий”. Радек охотно рассказал мне о положении дел в партии. Я с первых слов уловил в его тоне, что он говорит о партии как бы “в третьем лице”. Это дало мне понять, что он по-прежнему СКАЧАТЬ