На неведомых тропинках. Шаг в темноту. Аня Сокол

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ выполненным… и отстать, наконец. Очень вовремя Константин убрался со стежки. Я бы и так к нему не пошла, а уж просить помощи…

      Я всегда знала, что местные относятся к людям пренебрежительно – потребительски, как к еде. Но то, что делал целитель, лежало где-то за гранью добра и зла, попавший к нему человек сам попросит о смерти. Константин считает себя ученым, экспериментатором. Понятно, что от такой формулировки ждать чего-то хорошего не приходится, но теперь это слово внушает отвращение. Я видела часть этих экспериментов.

      В ту ночь мне не спалось, и я додумалась выпить пару бокалов вина. Но вместо того, чтобы уснуть, добилась противоположного эффекта. Идея прогуляться по ночному Юкову показалась хорошей и интригующей, с легким щекочущим нервы привкусом опасности. И мне повезло – я вернулась домой целая, трезвая, дрожащая и давшая клятву закончить роман со спиртным, так толком и не начав его, то есть этой же ночью.

      Не совсем трезвые ноги занесли меня в южную часть села. Юково строилось вокруг стежки, она же улица Центральная, названия придумали, когда перешли на легальное положение и понадобилось заполнять официальные бумаги, ставить штампы о регистрации, вести торговлю и тому подобное. Долго не думали, так как проходящую через все село стёжку под прямым углом одна за другой пересекали двенадцать улиц разной длины и ширины, их назвали по месяцам, начали соответственно с Январской, где, кстати, стоял мой дом, а закончили Декабрьской. Так что все Юково состояло из тринадцати улиц, двенадцать месяцев плюс Центральная, она же стёжка, проходящая с юго-востока, где находился выход – вход на шоссе к городу, до северо-запада, где выныривала у леса за озером.

      Я особо не интересовалась, кто где живет, Юково – село большое. Как оказалось, зря, от некоторых домов надо держаться подальше. Например, от серого кирпичного двухэтажного с плоской крышей, покрытой листовым железом, пятого к западу от Центральной по улице Марта.

      Меня привлек тихий скулеж, в первый момент я подумала о собаке, вернее, о щенке. Но ни будки, ничего подобного перед домом не было, как и забора, не приняты они в нашей тили-мили-тряндии. Я подошла ближе и поняла, что звук идет из подвального окошка у самой земли, размером не больше пары кирпичей, если бы их вынули из кладки, пролезла бы разве кошка. И там, в темноте, кто-то скулил.

      – Эй, – тихо позвала я, наклонившись к отдушине.

      – Я больше не могу ходить, – с надрывом заплакали с той стороны. Голос был женский, молодой и обреченный.

      – Что? – переспросила я.

      Из отверстия высунулась рука. Света луны хватило, чтобы рассмотреть все в деталях. И запомнить. Тонкие девичьи пальцы, сломанные ногти, светлая, почти прозрачная кожа, которую грубо прорывали какие-то округлые пластины, стоящие торчком. Это чешуя… Помогите мне, святые, настоящая рыбья чешуя, только в два раза крупнее. Вокруг разрывов уже засохли зеленый гной и сгустки крови. Рука заскребла по земле.

      – Я не могу ходить… Больно-о-о… У меня больше нет ног, – тонкий жалобный скулеж, в котором осталось слишком СКАЧАТЬ