Как блудный муж по грибы ходил. Юрий Поляков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ним и Люсей существовали какие-то необязательные (с его стороны) личные отношения, и иногда по окончании вечеринки он оставался, чтобы помочь хозяйке вымыть посуду. Каракозин в ответ на ее просьбу усмехался и вынимал из чехла «общаковую», в складчину купленную гитару, чутко морщась, перебирал струны и строго спрашивал у своего непосредственного начальника – заведующего лабораторией Бадылкина:

      – Чубакка, инструмент трогал?

      Бадылкин только смущенно покашливал и почесывал лысину. Голос у него был густой, и поэтому, покашливая, он напоминал оперного певца, прочищающего горло перед выходом на сцену. К тому же в физиономии Бадылкина имелась некая неуловимая неандерталинка, и он в самом деле чем-то напоминал человекообразного Чубакку из «Звездных войн». В довершение всего у него были отвратительные зубы с зеленоватыми, как на сыре «Рокфор», пятнами. Разговаривая с ним, Башмаков всегда чуть отворачивал лицо, ловя свежий воздух.

      – Я только попробовал… – оправдывался Чубакка.

      – В следующий раз только попробуй – руки оторву! – свирепо предупреждал Каракозин и, ударив по струнам, запевал по-высоцки – старательно низким, предсмертно хрипящим, надувающим шейные артерии баритоном:

      Я никогда не верил в миражи,

      В грядущий рай не ладил чемодана.

      Учителей сожрало море лжи

      И выплюнуло возле Магадана.

      Но, свысока глазея на невежд,

      От них я отличался очень мало:

      Занозы не оставил Будапешт

      И Прага сердце мне не разорвала.

      Но мы умели чувствовать опасность

      Задолго до начала холодов,

      С бесстыдством шлюхи приходила ясность

      И души запирала на засов.

      И нас хотя расстрелы не косили,

      Но жили мы, поднять не смея глаз.

      Мы тоже дети страшных лет России —

      Безвременье вливало водку в нас…

      Окончив эту песню, входившую в обязательный репертуар, Каракозин непременно откладывал гитару и без закуски выпивал рюмку водки, молвив предварительно:

      – За тех, кто в тундре!

      При этом он страшно морщился, всем видом показывая, как горька она, эта вливаемая безвременьем водка. Остальные жертвы безвременья выпивали следом и с удовольствием. А потом Джедай запевал что-нибудь повеселей:

      Вчера мы хоронили двух марксистов.

      Мы их не накрывали кумачом.

      Один из них был правым уклонистом.

      Другой, как оказалось, ни при чем…

      Башмаков с удовольствием подхватывал: в райкоме на аппаратных торжествах певали то же самое, но, во-первых, перемежая полузапретные песенки надежными «Комсомольцами-добровольцами» или «Птицей счастья завтрашнего дня», а во‐вторых, исполняли эти опасненькие песни с неуловимой глумцой и осуждением, как бы переступая незаметную черту и переводя хоровое пение в разряд контрпропагандистской работы. Но эта черта иной раз оказывалась очень зыбкой СКАЧАТЬ