Агриппина. Младшая сестра Смерти. Елена Станиславская

Чтение книги онлайн.

      – Обойдёшься.

      Цельсии стремительно валятся вниз, а время словно стоит на месте. Меня начинает потряхивать от прохлады и нетерпения. Как же не хватает мобильника – так бы хоть знала, который час.

      Крис наверняка с ума сходит и придумывает всякое: что отец приехал в город, выследил меня и увёз в какое-нибудь захолустье, чтобы расправиться. Кое-что из этого правда: я, действительно, в захолустье. И отец уже пробовал однажды избавиться от меня…

      Я вздрагиваю, спихиваю голову сатира и резко встаю. Надо размяться, а то холодно становится. И тревожно. Я расхаживаю туда-сюда по платформе, периодически поглядывая на деревья. Приступ беспокойства потихоньку проходит.

      На закате лес выглядит безопаснее, чем днём. Он разнеженный и спокойный. Будто человек, отдыхающий после трудной работы. Багряно-фиолетовое небо укутывает его бархатным пледом, и лес уже готов задремать.

      Не знаю, почему, но я предпочла бы сейчас вернуться в чащу, а не торчать на пустой платформе. Там хотя бы можно спрятаться, а тут я – на обозрении. Прямо как одинокий фонарь на станции. Он уже зажёгся и скоро приманит мотыльков. Как бы и мне кого не приманить.

      Тревога закипает внутри, лёгкими и колкими пузырьками взлетая вверх, к горлу.

      – Не знаешь, сколько время? – я кидаю взгляд на сатира.

      Он показывает запястья.

      – Видишь часы? Я – нет.

      – Ты же можешь слетать до ближайшего города и узнать, – терпеливо, но настойчиво говорю я.

      – Полёты, между прочим, утомительное дело, – вредничает рогатый. – К тому же, на все мои просьбы ты вечно говоришь «обойдёшься», а я по первому твоему хотению должен…

      Я уже собираюсь уступить: «Ладно, давай почешу тебе за ухом», но вспоминаю о нашем утреннем договоре.

      – Вообще-то я согласилась пойти с тобой в Терновник. В обмен на помощь. Так что дуй на ближайший вокзал и узнай время.

      – Какая же ты чёрствая. – Рогатый выпячивает губу, ставит брови домиком и растворяется в воздухе.

      – Шут гороховый, – ворчу я и внезапно осознаю, что осталась на станции совсем одна.

      Закат догорает. Ещё немного и настанут сумерки. Я смотрю на тропу, едва заметную в траве, и думаю, куда она ведёт. В деревню, дачный посёлок или в никуда? Что, если она просто петляет, петляет по лесу, а потом обрывается?

      Вспомнив чёрную избу, я пытаюсь представить, кто в ней жил. Может, всего-навсего лесник – добрый и одинокий дедуля с усами-подковой. Он пил чай с сахаром, не доставая ложечку из кружки. А летом вместо кепки носил сложенную из газеты шляпу а-ля Наполеон.

      Но чем дольше я думаю об этом, тем чётче представляю себе горбатую старуху с седыми патлами. Она подвешивала под потолком пучки сухих трав и угощала грибников, заплутавших в лесу, самодельными настойками. А потом вялила мясо на солнышке и консервировала на зиму глаза, всем другим предпочитая серые…

      – Кхе! – хрипло СКАЧАТЬ