Наследство в глухой провинции. Лариса Олеговна Шкатула

Чтение книги онлайн.

      – А кто, если не секрет?

      – Олимпиада Киреева.

      – Вы, случайно, не в полиции работаете? – вдруг спросила она меня.

      – А что, без полицейского удостоверения меня не пропустят?

      – Та не, всех пропускают, просто я подумала… – Она не договорила, что именно подумала. Подхватила сумки и пошла, буркнув через плечо: – Будьте здоровы!

      Как я поняла, тётю Олимпиаду она если и не знала, то о ней слышала. Но при чём здесь милиция? И что могло бы интересовать милицию в этом сонном поселке?

      Я вернулась к машине – чего идти пешком до конца улицы, когда можно подъехать?

      Улица кончилась за пятнадцать секунд. Я выехала на грунтовую дорогу и по другую её сторону увидела невысокую ограду кладбища. Отчего-то могилку тетки я представила в виде такого же, как и большинство других, скромного деревянного крестика с жестяной табличкой. Мама объяснила мне, как её найти. От основной дороги направо и приблизительно метров пятьдесят пройти пешком, а с левой стороны…

      Я прошла эти пятьдесят метров и невольно остановилась у памятника из черного мрамора в виде скорбной женской фигуры, одетой явно не по-русски. Я еще подумала: «Надо же, какую-то иностранку похоронили!»

      Велико же было мое удивление, когда я подошла поближе и прочла на табличке, что это могила именно моей тетки, Олимпиады Киреевой, скончавшейся в возрасте, который для женщины вовсе не считается старостью. В возрасте «ягодки».

      Я понимаю, разные приколы бывают, но чтобы устраивать их в таком месте… И надпись вообще странная: «Спи, любимая, я иду к тебе!»

      А уж ухожена была могила – ни в какое сравнение не шла с могилой бабушки, за которой ухаживали мы с мамой. Какая-то экзотическая декоративная травка, цветы в мраморной же вазе, и ни соринки…

      Я даже растерялась от того, что представляла себе могилу тетки совсем по-другому. Чуть ли не заброшенной. И уже заранее мучилась совестью от того, что и в дальнейшем некому будет за ней ухаживать.

      Теперь у меня появилось предчувствие, что представляла я себе не так и всё остальное. Весь этот поселок, людей, в нём живущих, и вообще всю провинциальную жизнь.

      Цветы, купленные у старушки на входе на кладбище, показались мне не подходящими к этому великолепию. Но я оставила их у надгробия, постояла, вспоминая живую веселую тетку, и прошептала:

      – Спи спокойно, тетя Липа, мы всегда будем тебя помнить…

      И пошла к выходу, всё еще удивляясь про себя: надо же, любимая! Почему тетка ни разу не обмолвилась нам с мамой о том, что у неё здесь есть кто-то, кто может вот так шикарно обставить её смерть. То есть тогда речь шла о её жизни, конечно. Скрывала? Любила какого-то криминального авторитета?

      Скорее всего я просто об этом не знала. О чём-то же тётя Липа шепталась с моей мамой, и обе замолкали, когда я невзначай нарушала их уединение. Считали меня маленькой для такой вот женской откровенности?

      Я в задумчивости добрела СКАЧАТЬ