Сей мир. Стена. Игорь Олен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ берёт диалектика. Он отрезал: «Ницше, убив в себе честь, мораль и закон, пришёл в конце к „amor fati“ – к рабству и стланию перед фатумом, к подчинению року. В общем, в Лас-Вегасе я неделю, и я всегда вам подам на пиццу как проигравшим». Ибо он вправду мнил, – и когда в тот тревожный миг круг шумливой рулетки гнал белый шарик, но и всегда, – что норма, мера, законы правят случайностью и что разум, казня их, следует к благу, а акциденция либо вера в «авось» губительны.

      «Вам ответ», – отвечал игрок, ибо «шесть» его выпало, он своё отыграл с лихвой и поставил опять на «шесть» все свои миллионы.

      Бликнув испариной, Ройцман крикнул: «Довольно! Ну, Поль Михайлович… Босс! Квашнин, чёрт возьми вас! Вы проиграетесь!.. Наш Поль-Майк, – обратился он к зрителям, – Russian boyar6!» – и рассказал потом, что в 13-ом, в Монте-Карло «двадцать раз кряду выпало красное».

      Ожил гул, вскрики, шёпот. Дама поблизости Квашнина вздохнула и от Барыгиса отвернулась к новому игроку, успешному. А Барыгис поёрзал задом на месте, после закинул слонопотамью, очень мясистую ногу нá ногу. Он был в сдержанной ярости.

      Странный русский выигрывал раз за разом, ставя на «шесть», и выиграл миллионы.

      «Двадцать на шесть», – поставил он.

      Управляющий ляпнул: «Стол поломался. К вашим услугам в зале другие десять столов, сэр».

      Ройцман пронзительно, с адвокатским апломбом, сразу по поводу процитировал ряд законов, что защищали право играющего на прежний стол. Управляющий разрешил играть и стоял с тех пор с сотовым, а крупье, чья карьера закончится, если он введёт стол в убытки, круг раскрутил опять. Шарик бойко запрыгал. Далее слышались лишь два голоса вперебив с глуховатым звуком рулетки.

      «Двадцать на шесть» (Квашнин).

      «Шесть» (крупье).

      «Сорок пять на шесть».

      «Есть… шесть ваши…»

      «Восемьдесят на шесть».

      «Шестёрка…»

      «Сто шестьдесят на шесть».

      «Ваше, ваше, сэр…»

      Русский, ставя на «шесть», выигрывал. Люд, толпясь вокруг, гомонил, ибо шарик покорно, маниакально падал на «шесть», как прóклятый. Дама вздумала тоже ставить на «шесть» – не дали. Ройцман, нервозный, потный, вертлявый, в смокинге, перекошенном в складки, вскрикивал, когда мертвенный, побледневший крупье сдвигал к Квашнину жетоны. Ярость Барыгиса крылась в облике ангела, каковым он казался из-за каскадов светлых завитых мелких кудряшек, что окаймляли грушеподобный студень лица его; только сцепленные, – короткие, по сравнению с тучным кряжистым телом, – руки сжимались вдруг в кулаки, некрупные, оттого негрозные.

      С Разумовским творилось странное. Безучастный к давке толпы вокруг, он, хотя и отслеживал Квашнина, но явственно ничего не видел, точно незрячий. Он, придя на суд «случая», где «случайное» вешают; где «случайное» тычут в серево; где «случайному» раздают затрещины; где «случайное», – СКАЧАТЬ