Девочка, Которая Выжила. Валерий Панюшкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же доме, где кафе «Аист» на Большой Бронной. Приемная была украшена огромными, в человеческий рост, фотографиями, которые Двойра за немалые деньги нарочно заказала знаменитой портретистке Ольге Павловой. Все фотографии изображали актрису Чулпан Хаматову – в разных образах, но чаше всего с лысыми и изможденными детьми, больными раком крови. Двойра входила в попечительский совет Хаматовского благотворительного фонда, десятую часть своих доходов регулярно переводила онкогематологической клинике и всерьез полагала, что невротическим ее пациентам с Золотой мили полезно видеть детей, которые больны по-настоящему.

      При виде Аглаи Двойра Мейровна изо всех сил проявила участие.

      – Здравствуйте, как вас называть? Аглая? Глаша?

      – Можно Глаша.

      – Проходите, проходите, садитесь, вы как хотите: чтобы папа?..

      – Можно на «ты», – проговорила Аглая.

      – Ты как хочешь: чтобы папа посидел с нами, или мы поговорим, а он подождет здесь снаружи?

      Аглая задумалась. Эти пятнадцать секунд, пока она думала, Елисей как бы балансировал на краю экзистенциальной пропасти – он кто? Отец, который нужен дочери в тяжелую минуту, или такой технический отец, который может записать на прием к психиатру, подарить на день рождения набор дорогих линеров, подкинуть денег, чтобы сходила с Фомой на концерт Оксимирона? Наконец Аглая сказала:

      – Пусть лучше папа побудет с нами, – посмотрела на отца и поправилась. – Со мной.

      У Елисея свалилась с плеч Джомолунгма. Они вошли в кабинет, где, к удивлению Елисея, отродясь не было ни одной кушетки, сели за большой овальный стол, Двойра Мейровна всем телом подалась к Глаше:

      – Расскажи мне, Глашенька, что случилось.

      Елисей поморщился. Зачем заставлять девочку рассказывать, что случилось? Ты же знаешь, что случилось. Но Аглая стала отвечать:

      – Моя лучшая подруга… – и не могла закончить фразу.

      – …покончила с собой, – помогла Двойра Мейровна.

      И Елисей опять поморщился. Зачем так наотмашь? Неужели нельзя воспользоваться эвфемизмом каким-нибудь? «Ее больше нет»? «Ушла»? Все эвфемизмы были идиотские, «покончила с собой», если подумать, тоже эвфемизм, но почему-то – Елисей чувствовал – ранит слишком сильно. Елисей потянулся и накрыл рукой Глашины пальцы, неподвижно лежавшие на столе, – тонкие и холодные, как оружие.

      – Когда вы виделись в последний раз?

      – Накануне. Вместе сидели на лекциях. Вместе обедали. А потом расстались возле деканата.

      – Понятно, понятно. Вы были близки?

      – Очень, – кивнула Глаша.

      Елисей испугался, что Двойра сейчас спросит, были ли девушки любовницами, но Двойра не спросила.

      Выдержав некоторую паузу, психиатр продолжала:

      – А скажи мне, Глашенька, она, эта девушка, как ее звали?

      – Линара. Нара.

      – Она СКАЧАТЬ