Мемуары. князь Адам Чарторижский

Чтение книги онлайн.

      После такого неблагоприятного для нашей партии исхода сейма мой отец решил уехать для осмотра полученных им только что в наследство имений в Подолии и Волыни.

      В этом путешествии принял участие и я вместе с братом, Цесельским и Люиллье. Перед нашим отъездом мы с Цесельским отправились с прощальным визитом к князю Любомирскому. Это было моё последнее свидание с ним; он недолго пользовался наследством, полученным его женой, и умер в том же году. Смерть его вызвала всеобщее сожаление. Любомирский занимал дворец, который впоследствии перешёл к Тарковскому и который когда-то принадлежал Чарторыжским. В нем жила и умерла наша прабабка, Елизавета Чарторыжская, урождённая Морштин, которую любила и уважала вся наша семья, воевода и канцлер.

      Княгиня и её муж были очень рассудительные люди, но, как это часто случается в знатных семьях, характерами они не подходили друг к другу. После князя остались большие долги, которые его жена признала и выплатила все чрезвычайно добросовестно. Князь обладал чисто польским умом, живым и острым. Моя мать очень уважала его. Это был её искренний друг.

      Не знаю, по какому случаю, он сказал ей однажды, что после своей смерти явится ещё повидать её. Мать моя долго боялась, чтобы он не сдержал своего слова. Её опасения возобновлялись каждый вечер, когда все укладывались спать. При малейшем шуме она начинала думать об этом обещании своего покойного друга.

      Наконец мы отправились в подольские имения, в сопровождении огромного поезда. Отец имел тогда очень большой двор, состоявший, главным образом, из дворянских сыновей, из которых некоторые приезжали даже из Литвы. Сборным пунктом для всех назначены были Пулавы, откуда мы и отправились в наше путешествие.

      Несколько десятков экипажей следовали вереницей друг за другом, и мы проезжали, самое большое, по шесть миль в день. Позавтракав, мы доезжали до станции, где меняли лошадей. Там обедали. Кухня и напитки всегда ехали впереди. С нами шло много верховых лошадей, и мы часто делали некоторые переезды верхом. Один фуражир всегда отправлялся вперёд для заготовки помещений. Это было одно из главных должностных лиц при дворе. Обязанность фуражира поочерёдно исполнялась господами Сорока и Сиген, двумя чистокровными литовцами, ещё довольно молодыми. В свите было также несколько пажей, одетых в польские костюмы. Старшим берейтором был Пашковский, а дворецким Борзецкий, игравший большую роль у нас при дворе. Перед нашим отъездом из Варшавы он счёл нужным, в виде меры предосторожности, наказать некоторых молодых пажей. Отец, выйдя из дому, заметил слезы и огорчение на лицах этих молодых людей и осведомился, в чем дело. «Ах, посмотрите, как наказал нас господин дворецкий», – ответили они. На вопрос отца, в чем они провинились, дворецкий ответил: «Не мешает приготовить их к путешествию».

      Во время путешествия мы останавливались у разных помещиков, из которых некоторые присоединялись к нам и продолжали путь с нами. Это увеличило количество верховых СКАЧАТЬ