Избранное. Том I. Дом на Пресне. Елена Черникова

Чтение книги онлайн.

      Понять душу города-колодца, из которого черпали все, я не дерзаю. Досада жжёт, и возмущение волной: как могла я не знать, что настоящая Одесса не сборник блатных песен, а Южная Пальмира? Загадка. Если ещё ляпну чушь, простите мне; неофиты все психованные и повторяются. Чтобы досыпать пепла на макушку, воскликну: что же я за писатель такой русский, если, будто двоечник, прогуляла контрольную? Я ж отличница, медалистка…

      И тут дружелюбный случай, помогая мне с экстернатом, подбросил ключи.

      Первым информатором стал мужчина. Муж мой впервые прибыл в Одессу ещё в 1954 году, а я впервые – в 2011. Потом в 2012, потом в 2013, и как зарядили мы вместе одессничать, так и не остановимся. Одесса наш перманентный медовый край. Подозреваю, что и Пушкин любвеобильный с тем же подъёмом сил дышал одесским воздухом, в составе которого каждая вторая молекула – амброзия в газообразном состоянии. Не уверена, что любвеобильная Екатерина предполагала устроить этот город раем для поэтов и влюблённых, но ведь устроила, не промахнулась великая женщина.

      Бершин, в 1951 году рождённый в Тирасполе, в 2005 году пропустил Одессу красной ниткой сквозь роман «Маски духа» (в первом кадре кони ржут на лестнице Оперы), а в 2012 году сообщил мне по секрету, что его родной дедушка по этой лестнице в Гражданскую действительно скакал на коне вместе с Котовским. И мы пустились в абсолютно серьёзные рассуждения о конях и оперных лестницах, ибо в городе моего рождения (Воронеж) тоже рассказывали о рывке легендарного Олеко Дундича верхом – по ступенькам. Дундич (по легенде, серб), чемпион австро-венгерской армии 1914 года среди унтер-офицеров по фехтованию, вступивший в Красную армию в 1917 году, где в неё вступил? В Одессе. И помчался Дундич к славе – через Будённого и по Бабелю. Лестница чудит, всех ведёт и всех поднимает. Тема лестницы в Одессе тоже перевёртыш, поскольку Потёмкинская – не Потёмкинская, это кино, снова кино, где под декорацию спрятался дух, под город спрятался второй город из пустот, Одессу вынули из-под земли, вывернули – Боже мой, так она, выходит, стоит вверх тормашками! Вот он, изначальный вывертыш, вот как истину-то припрятали! А на все прилавки вывалили сувениры. Москва тоже перевёртыш, под нею не одно лишь море, а другой город, и ходить в него без поводырей тоже не следует.

      Вторым информатором стала женщина, которую не увижу никогда, жаль, но говорить о ней буду где только смогу. Книга Доротеи Атлас «Старая Одесса. Её друзья и недруги» упала мне в руки сама. Я не искала её, поскольку не могла вообразить. Оказалось: у зацелованной и длинноногой, героической и хулиганской, многоязыкой и абсолютно русской Одессы, воспетой и коленопреклонённо и панибратски, – могли быть недруги (изящно). У неё, оказывается, сызмальства были свои враги, великосветские снобы от патриотизма. Лютые, принципиальные, элегантно уклонившиеся от научного оборота. Они фыркали свысока, будто не красавица она благородной и чистой породы, а смазливая выскочка, пролезшая СКАЧАТЬ