вёсельная лодочка, и по выходным, в хорошую погоду отец выходил на ней в море для ловли на удочку камбалы, терпуга или краснопёрки. Крупная краснопёрка хорошо ловилась в июле – августе на глубине залива в десять – пятнадцать метров. Отец с вечера готовился к этому мероприятию, покупал в соседнем магазине две булки серого хлеба и одну белого, серый хлеб размачивал и смешивал его с песком в ведре (принесённым также заранее с детской песочницы) до тех пор, пока месиво не превращалось в единую густую массу, и оставлял её в ведре до утра. Затем долго аккуратно резал на маленькие плотные квадратики принесённую булку белого хлеба и ссыпал нарезанное в железную банку с крышкой, чтобы не засох до утра. Далее проверял и готовил снасти для предстоящей ловли краснопёрки, перематывал леску на дощечках, проверял на них крючки, грузила и т.д. Рано утром, с рассветом, отец будил Лизу, они быстренько пили чай и шли к гаражу по тропинке через заброшенное поле, которое ещё дремало, изредка стрекоча первыми сверчками. Полынь, растущая на пустыре, была ещё мокрая от росы, и даже, казалось, дымилась под лучами восходящего солнца. Огромные белые чайки молча проносились над самыми головами идущих, как бы поторапливая их. На берегу было прохладно и непривычно тихо, море было спокойным и гладким, как стекло, вода в нём – прозрачной и голубой, поблёскивая разноцветными солнечными искрами и вызывая боль в глазах. Отец быстро вытаскивал свою утлую лодочку из гаража по направляющим, садил в неё дочку на нос и, зайдя по колено в воду, садился с кормы сам, отгребая вёслами вперёд от берега. Они тихо и почти бесшумно выплывали на середину залива, и отец бросал два якоря, с носа и с кормы, становясь таким образом на растяжку, чтобы лодка не перемещалась в стороны. Потом при помощи хитрых приспособлений осторожно опускал на дно под лодкой приманку (месиво хлеба с песком) на леске в железной баночке с дырочками, чтобы она не всплывала по мере погружения. При достижении дна он подёргивал леску, чтобы приманка вывалилась из баночки, и так два-три раза вдоль борта лодки. Насыпав таким образом прикормку, он доставал удочки, разматывал их, настраивал, осторожно насаживая кубики хлеба на крючки, опускал леску на дно залива, затем приподнимал грузило ото дна на полметра, давал одну удочку Лизе и закуривал сигарету.
– Вот, смотри, Лиза, если я не успею выкурить сигарету и у тебя уже будет поклёвка, то сегодня рыбалка будет удачной, – говорил он дочке, затягиваясь сигаретным дымом и осматриваясь по сторонам.
К этому времени две-три лодочки также стояли неподалёку в ожидании клёва и ещё столько же осторожно подходили к месту рыбалки, изредка всплёскивая вёслами в полной тишине. И действительно, не успевал отец выкурить ещё и полсигареты, как Лиза чувствовала рывок на другом конце удочки. Она инстинктивно дёргала леску на себя, и рывки сразу становились чаще и сильнее.
– Ну же, тяни! – шёпотом подбадривал её отец, выплёвывая сигарету за борт и хватаясь за свои настроенные удочки.
