фамильный герб (вернее, одна из его многочисленных версий), знаменитых банкиров Ротшильдов…. При чём здесь эти богатые, мутные и высокопоставленные господа? Интересное, честное слово, кино…. Я сам? В наших снах, к большому сожалению, мы не можем видеть самого себя «со стороны». Не можем, и всё тут. Проверено на собственном опыте…. Могу только уверенно констатировать, что я облачён во всё чёрное: рубашка, штаны, длинный чёрный плащ, чёрные сапоги для верховой езды, украшенные элегантными светло-серебристыми шпорами. На голове – по характерным ощущениям – располагается широкополая шляпа, а на физиономии – скромная узкая маска с прорезями для глаз. Надо думать, что и эти предметы – угольно-чёрные…. Хм. Может, я нахожусь «в образе» легендарного Зорро? А что здесь такого? Вполне даже жизненная версия. Вполне. Да и сам «образ», без всяческих сомнений, весьма достойный и положительный…. Значит, общаюсь, подпеваю, пью слегка подкисшее пиво и ненавязчиво оглядываюсь по сторонам? Ну-ну. Не иначе, раз оглядываюсь, нахожусь на ответственном задании. То есть, на работе…. Ага, ко мне, судя по всему, направляется приметная парочка: высокий тощий мужчина (очень прямой, как пламя свечи), в костюме арлекина Пьеро, ведёт под ручку древнюю низенькую старушку…. Старушку? Самую натуральную ведьму, чего уж там: горбатую, совершенно седую, одетую в какие-то неаппетитные лохмотья, с тёмным-тёмным лицом, изборождённым многочисленными глубокими морщинами, и длинным крючковатым носом, щедро утыканным ярко-лиловыми и тёмно-сизыми бородавками.… Только её глаза несколько выбиваются из облика: молодые, лучистые, ярко-зелёные, лукавые, с откровенной развратинкой.… Хотя, почему, собственно, выбиваются? Вполне возможно, что именно такие глаза и должны быть у природных и «настоящих» ведьм…. Прямой, как пламя свечи, мужчина-Пьеро приближается и произносит – глубоким голосом, с лёгкой, чуть заметной картавинкой: – «У каждого, конечно, свои странности. У меня, к примеру, их ровно четыре. Я ненавижу: сидеть в кино, слушать радио, ждать поезда и давать интервью. От всех этих вещей меня – неизменно – размаривает крепкий и приставучий сон…». Кто же это такой, чёрт меня побери? Неужели…».
Навязчиво и приставуче зазвучала-зазвенела мелодичная трель.
– Вот же, незадача, – торопливо шаря ладонью по прикроватной тумбочке в поисках мобильника, расстроился Максим. – Кому это не спится?
Почему он расстроился?
Всё дело в том, что Макс Соколов (дружеское и армейское прозвище – «Путник»), очень доверял снам. Очень-очень-очень…. Не всем, конечно. Кому спрашивается, нужны все эти чёрно-белые отрывочные сны, лишённые стройной логики и внятного сюжета, которые – после пробуждения – забываются почти сразу? Никому и никогда, ясная табачная лавочка. И совсем другое дело – цветные и чёткие сны, выпуклые и осязаемые, напоминающие реальность и надолго оседающие в памяти. К таким снам Путник всегда относился с большим уважением-почтением и даже считал их вещими.
