в Кремль. Никакой охраны у ворот башен! В Кремль ходили все. Большинство в монастыри на богомолье. За триста лет петровского Петербурга Москва утратила столичный лоск и респект. Алексей поразился неубранному снегу, мусору. В его время Кремль был чисто убран, под охраной, а вход по билетам. Порадовался тому, что учил историю, пусть и не все ее периоды, обучение-то не закончил. Обошел колокольню Ивана Великого, внутрь зашел. Ступени наверх вели, но были перегорожены железной решеткой с замком. Одного взгляда хватило, чтобы понять – замок, хоть и велик и солиден с виду, довольно простенький. Подосадовал, что в колонии освоил ремесло карманного вора, а не домушника. Никогда «щипач» не будет иметь такой добычи, как домушник. Насколько он помнил, кража в Патриаршей ризнице «потянула» на тридцать миллионов золотых царских рублей. Сумма просто оглушительно огромна, никакой «щипач» за всю жизнь столько не стырит. Но хоть и подфартило «мазурикам», однако толково распорядиться добычей воры не сумели. Кроме официального входа, что вел с лестницы, на второй этаж, можно было проникнуть в ризницу через камеру печи для отопления и дальше по воздуховодам. Печь на первом этаже, горячий воздух от нее шел вверх по каналам, обогревая богатые дома, царские покои или церкви. Другой вариант для проникновения в хранилище – через окно, выходящее в угол, к Царь-колоколу. Оно зарешечено, но можно спилить, ибо на территории Кремля в эту лихую пору освещения нет, а охрана состоит из солдатских патрулей, несущих свою службу халатно. Офицеров, этих кровопийц, нет, спрашивать за службу некому, потому службу несли спустя рукава. Этим путем в ризницу забрались настоящие воры, вынесшие несколько мешков ценностей. Мало того, что воры собрали самые ценные, по их понятиям, предметы в тюки, так они сбросили их вниз, на землю, погрузили на подводу и вывезли. И ни один солдат не спросил – а что у вас в мешках? Да почему ночью вывозите? К тому же вор – он свой, пролетарий, только оступившийся. А все, что в Теремном или других дворцах, оно царское, стало быть ныне народу принадлежит. Да еще товарищ Ленин говорит, что религия – опиум для народа. Пройдет совсем немного времени, считанные месяцы, как церковные ценности национализируют, с церквей посбивают купола с крестами, устроят там склады, мастерские и конюшни, а священников «для перевоспитания» отправят в трудовые лагеря или расстреляют. Национализированные ценности, представлявшие собой не только ювелирное, но и историческое значение, в казну попадут не все. Часть прилипнет к рукам реквизировавших. Малообразованные, не понимавшие, что попало им в руки, молотками разбивали оклады икон, кадила, дарохранительницы, превращая в золотой лом. Описываемые по весу – полпуда лома золотого и четыре фунта серебра, а еще каменьев половина шапки. А уж какие каменья – изумруды, сапфиры или бриллианты – одному Богу известно.
Так что, собираясь обокрасть Патриаршую ризницу, Алексей большого святотатства не совершил бы. Ее все равно обворуют, часть похищенного найдут, но не все. Кража на огромную сумму подтолкнет Ленина и правительство к мысли – национализировать
СКАЧАТЬ
