отошёл… туда где может быть уже была Она… сам стал при том безумием небесной Красоты… сам стал он тем, что так невольно и греховно, предав свою неразделённую судьбу, бесстрастно создал… сам стал теперь слугой Её Безумству… сам ныне он восчувствовал Безумную Судьбу… сам ныне со́здал… он Безумную Судьбу, как собственную плоть… сам ныне со́здал он смертельную Судьбу… сам ныне создал безумием своим Иную Красоту Безумства… сам ныне со́здал он… Иную Красоту… Толпа кричала при том… она кричала – «Он гениальный идиот»… но он не «гениальный идиот»… нет, не «гениальный» человек… и даже не «гениальный идиот»… а просто Бог… а Бог не может быть не тем… не этим… Бог это «Бог»… и Бог совсем не идиот… Он так танцует… Он просто так танцует… А почему, и для чего, танцует Бог сказать нельзя… Нет, не возможно… А для чего танцует Бог… нет, не возможно… сказать… так выразить… нет, не возможно… как – будто бы нарочно всё в тумане… сказать нельзя, и не возможно… нет, не возможно… возможно ли танцовщику повиснуть в воздухе… но для чего, и как, завис в пространстве танцовщик… сказать и объяснить при этом не возможно… Нет, не возможно… на завтра же газеты написали так, – «Танцор был в дьявольском ударе… не раз во время танца своего он зависал в пространстве… в воздухе… он виснул так… как – будто бы сам воздух поддерживал танцора, не дав ему упасть…»… писали так на завтра в колонках «театр» писали так парижские газеты… писали… так… они о танце безумного Танцора… писали так… на завтра… так… об этом… писали писали… газеты так писали… ещё и так… «Он что-то начинает чувствовать пред выходом на сцену… тем чувством какое не бывало ещё не до него, не после… тем чувством какого не было в природе до него… и это было его единственное чувство… магическое чувство… свидетельствующее прочим о том, что – Там… Там за пределами… есть Нечто… и это Нечто… важнее всего того, что Здесь… Здесь на Земле… и по сравнению с тем Нечто… Здесь нету ничего… Здесь нету ничего… Здесь больше ничего… Здесь больше Ничего»… на завтра писали так газеты… газеты писали так… и вот уже их двое в парижской гостинице – Альберт, и озадаченный им Дьявол, взирают на призрак почившей Жизели… вот призрак безумной Девы исчез… в проёме окна с рассветом… он исчез… и вот… обоим привиделась Россия – Родина… И Дьявол… и обнажённый Танцовщик… и тень Альберта, прикинувшегося горестным безумным призраком безумной в её отчаянье Жизели… оба узрели в проёме окна их несчастную Родину… один в несомненной её трагедии колыхнувших миры Перемен… другой – видел мать… видел юность – отчаянье… видел мачеху – Родину скитаньем мятежно – тревожного детства… видел блики родимой природы… уставившись в точку, видел тени суровых жестоких… но близких… столь близких ему гонимых людей… видел милую Родину… видел страстно влекущую… видел нитью невидимой привязавшего детства… безумную Родину… А дом… этот дом… в Париже… чуждом далёком Париже… чуждый ему грузный
СКАЧАТЬ
