Родовое проклятие. Ирина Щеглова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Тогда еще не было Андрюшки; а мои родители были моложе меня теперешней… Кстати, неплохо было бы вспомнить, что такое возраст… и почему, если исходить из предположения, что у всех людей он, возраст, разный… точнее: каждый человек бывает ребенком, потом подростком, молодым человеком, взрослым, пожилым, старым… Это еще не все, бывает ведь, что человек не доживает до старости, или до зрелости… Бывает, что он не доживает ни до чего! В любом случае – мы все здесь должны быть разного возраста. Наверное, так и есть, только почему-то кажется, что мы – одинаковые…

      Нет, конечно, у нас разные воспоминания и, еще что-то… Только почему наши воспоминания отличаются лишь крохотными деталями. Вот, как если бы, один и тот же человек вспоминал одно и то же событие собственной жизни, но в разное время, или находясь в различных эмоциональных состояниях, попросту говоря, в разном настроении… А ведь есть еще то, что мы называем генетической памятью. И еще: памятью разных людей об одном и том же событии; в конце концов – память памяти! Чужие воспоминания, пропущенные через твою память…

      Вот, сейчас дотронусь до руки рядом стоящего человека и спрошу, был ли он когда-нибудь в Алжире… И тогда…

      Послышался деликатный стук у черного входа, и мама, думая, что местные дети принесли на продажу яйца, не спрашивая, открыла дверь.

      Увидев молодого, незнакомого араба, мама не испугалась, она вообще, по-моему, ничего не боится.

      – Кеске? – спросила она у пришельца.

      Араб словно оцепенел, несколько секунд смотрел на нее полуоткрыв рот, затем вдруг очнулся и заговорил быстро-быстро, понизив голос до шепота. Во время своего монолога он все время указывал рукой куда-то за спину и тревожно озирался по сторонам.

      – Ничего не понимаю, – сама себе сказала мама. – Кеске ву вуле? – еще раз раздельно произнесла она и перешла на русский, – Ты что, по-французски не понимаешь?

      Араб в очередной раз испуганно оглянулся, с мольбой посмотрел на маму и тихо произнес:

      – Же сви контрабандист…

      Для убедительности он похлопал себя по большой, спортивной сумке, висевшей у него через плечо:

      – Пур ву…

      – А, так это ты, – мама с облегчением вздохнула, она была наслышана от старожилок о приходящем в поселок торговце. Она посторонилась, и мужчина прошмыгнул мимо нее в образовавшийся проем.

      – Бонжур, – сказал он, увидев меня.

      – Бонжур, – вежливо ответила я.

      Мама указала арабу на табурет у кухонного стола, он робко присел на краешек, сумку поставил на колени, положил на нее худые, маленькие, как у женщины руки и принялся нас рассматривать. Глаза его, казавшиеся на узком темном лице особенно большими и яркими, перебегали с мамы на меня.

      – Вотр фий? – спросил он у мамы.

      – Да, да, дочка, Маша, Мария, – объяснила она.

      – Мария, – произнес араб, растянув мое имя и сделав ударение на последнем слоге. Потом спохватился и представился:

      – Азиз, – он приложил СКАЧАТЬ