В объятиях дождя. Чарльз Мартин

Чтение книги онлайн.

      Еще до конца первого месяца на службе у нас она перевезла свои вещи в коттедж для слуг, но по ночам большей частью спала на стуле в коридоре перед моей спальней на втором этаже.

      Обеспечив меня всем, что он считал необходимым – пропитанием, одеждой и кровом над головой, – Рекс вернулся в Атланту, где возобновил свою жестокую и безостановочную погоню за долларами. Вскоре установился некий заведенный распорядок. Когда мне исполнилось три года, Рекс приезжал раз в неделю и оставался с четверга до воскресенья. Он проводил здесь достаточно времени, чтобы слуги продолжали бояться его, убеждался в моем детском румянце, седлал одного из своих чистокровных коней, а после верховой прогулки исчезал наверху с одной из своих ассистенток. Примерно раз в месяц он обхаживал своего очередного партнера по бизнесу, а потом они пропадали в баре до тех пор, пока он не получал свое. Для Рекса люди и партнеры были чем-то вроде трамваев: «Покатайся, пока не надоест, потом спрыгни с подножки. Следующий подойдет через пять минут».

      Когда Рекс о чем-то говорил, когда находился дома, на его устах чаще всего бывали два слова. Первым было «Бог», а второе я пообещал никогда не повторять перед мисс Эллой. В пять лет я еще не знал, что оно значит, но краска на его лице и слюна, собиравшаяся в уголках рта каждый раз, когда он произносил это слово, указывали на что-то нехорошее.

      – Мисс Элла, что оно значит? – спрашивал я, почесывая затылок.

      Она вытирала руки о передник, снимала меня с табуретки и усаживала на столешницу. Прижималась лбом к моему лбу, клала указательный палец поперек моих губ и говорила:

      – Ш-ш-ш!

      – Но, мисс Элла, что оно значит?

      Она качала головой и шептала:

      – Так, это слово из третьей заповеди. Плохое, очень плохое слово. Самое плохое. Твой отец не должен его произносить.

      – Почему же он его произносит?

      – Взрослые иногда так говорят, когда они сердятся.

      – А почему я никогда не слышал его от тебя?

      – Так, – сказала она, протянув мне миску с кукурузным тестом и помогая размешать густую болтушку, – обещай, что ты не будешь повторять это слово. Обещаешь?

      – А что, если ты рассердишься и сама его скажешь?

      – Этого не будет. А теперь… – она приковала меня взглядом, – …ты обещаешь?

      – Да, мэм.

      – Скажи это.

      – Я обещаю, мама Элла.

      – И пусть он не слышит от тебя такие слова.

      – Что?

      – «Мама Элла». Тогда он точно уволит меня.

      Я посмотрел туда, где обычно видел Рекса.

      – Да, мэм.

      – Хорошо. Тогда давай мешай дальше, – она указала в сторону, откуда доносились крики. – Лучше поторопиться. Похоже, он проголодался.

      Как собаки, привыкшие к битью, мы были давно знакомы с тоном хозяйского голоса.