«Мычание ей, значит, понравилось», – подумала я, переводя взгляд на жизнерадостное лицо куратора Фоглайн.
– Я по Гете учил немецкий. По текстам и аудиокнигам, – серьезно похвастался Куарэ. – Звук «р» в разговорном – это самое сложное. А вот читать – просто.
– А долго учить пришлось? – спросила Майя.
Она устроила щеку на ладони и смотрела на Куарэ сбоку и снизу вверх: убийственная позиция для стрельбы глазами.
– Около полугода, – улыбнулся ей Анатоль.
Я подняла пустую тарелку и встала.
– Э, мисс Витглиц?
Я обернулась. Из-за плеча Анатоля выглядывала недовольная Майя.
– Я остаюсь, – глухо сказал он. – Вам, наверное, стоит знать.
– Почему?
– Но… Вам ведь нужна помощь?
«Не нужна, на самом деле. Хотелось бы, но не нужна. А вот тебе был нужен повод, чтобы заняться делом своей матери».
Майя сделала глазами «О-о-о!» и подскочила со счастливой улыбкой. Вопрос Куарэ был куда лучшей добычей, чем попытка увлечь его с первого взгляда.
– Ну, вы общайтесь, а я засиделась, – затараторила она. – Соня, заскочи заполнить мне журнал, хорошо?
– Да.
В маленькой столовой становилось людно. Учителя, которым нужно было только на второй урок, сходились в поисках чашечки кофе, неоновые лампы становились все тусклее: за окнами разошелся наконец серый осенний день.
– Мисс Витглиц, с вами точно…
– Да, мистер Куарэ.
Мне расхотелось разговаривать с ним. Он не понимал почему, но оставался, наверное, считая, что из-за меня. И это так благородно, что манной каше в желудке становится тесно.
– Вы считаете, что я не справлюсь?
Неожиданно. Мнительность? Пусть будет мнительность.
– Я вас не оцениваю.
«И дайте уже мне уйти».
– Я смог провести урок без подготовки, – вдруг твердо сказал Куарэ и тоже встал. – Не какой-то там доклад – урок, мисс Витглиц. Если бы не один ученик, все было бы идеально.
Знакомое ощущение. Ужасное и знакомое, и этого быть не могло, но это было, потому что Куарэ-младший продолжал:
– …Он так смотрел на меня… Ну, то есть, так слушал, что иногда мне казалось, будто…
– Будто он один в классе, – закончила я, видя, что Анатоль сейчас смутится и замолчит.
Он кивнул. Медленно и удивленно – как при замедленной съемке, а у меня в голове дернулся якорь фантомной боли.
– Идите за мной, – сказала я.
Вопросы «как?», «почему он?..» и все на них похожие – это все потом.
– Зачем? И к-куда?
– В ученическую столовую. Покажите мне этого ученика.
– Но зачем?
Я обернулась:
– Вы знаете, как его зовут?
– Э, СКАЧАТЬ