Люба Украина. Долгий путь к себе. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ моими детьми! Это не я предал тебя. Мой брат Захария был у комиссара Войска Запорожского и рассказал ему о твоей встрече с Оссолинским.

      Хмельницкий сдвинул брови.

      – Почему я должен верить тебе, Яков? Может быть, ты по злому умыслу наговариваешь на брата?

      – Клянусь Господом Богом моим! Это не так. Я не хочу умереть от руки твоих казаков за проделки моего брата. До сих пор не знаю, где прятался его человек, но он слово в слово передал твои разговоры с его милостью паном Оссолинским.

      – Уж не адъютант ли канцлера продал свои уши за мошну Захарии?! – осенило Хмельницкого.

      – Не знаю! Ничего не знаю! Убьете меня – убьете невинного.

      – Никто тебя не тронет, Яков! – сказал Хмельницкий. – Спи спокойно по ночам. А чтоб совсем очиститься передо мной, пришли… через месяц на Сечь обоз с хлебом.

      – Да хоть через неделю!

      – Через месяц, Яков! Ровно через месяц.

      Хозяин корчмы ушел повеселевшим, а Богдан призадумался.

      С побегом откладывать было нельзя, но и ставить под удар Кричевского не годится.

      Бражничанье по случаю освобождения из тюрьмы Хмельницкий затеял в своем доме, пригласив только двух гостей: пана Кричевского и пана Барабаша.

      – Ради товарищей своих всю казну пущу по ветру! – шумел Богдан, пил с полковниками на равных, да видно, хмель Хмельницкому был свояк и оба они знали, что делали.

      – Жил в Варшаве монашек один, в кости был тонок, а пил, как вол, – вспомнил Богдан историю, рассказанную Гунцелем…

      – Хе! Нашел питоков! – возмутился полковник Барабаш. – Ляхи у него пить умеют! Да есть ли такой лях, который устоял бы в питье против истинного казака? Есть у тебя кулявка?

      – А знаешь, будто бы есть! – вспомнил Богдан и, для отвода глаз покопавшись, принес полуторалитровую рюмку без ножки.

      – Наливай!

      Налил.

      – До краев!

      Добавил.

      Барабаш взял кулявку обеими руками, выхлебал.

      – Вот она, казацкая удаль! – Сел, фыркнул, потянулся рукой к огурцу, но руку не донес, навалился грудью на стол, обмяк.

      – Я тоже отдохну, – сказал пан Кричевский, растягиваясь на лавке. – А ты, кум, крепок. Столько пили, а все стоишь…

      – Стою, – сказал Богдан, обшаривая спящего Барабаша.

      Достал платок, взял его шапку, вышел в сени. С ларя соскочил Тимош.

      – Держи! – передал Богдан сыну шапку и платок черкасского полковника. – Жене его покажешь. Пусть оба привилея тебе передаст. Заартачится – бери силой. Коня не жалей. Жду тебя на рассвете. Помогай тебе Господь, сынку!

      Тимош спрятал на груди платок и шапку, потрогал пистоли на поясе. Вышел из дому, прыгнул в седло и поскакал. Копыта у лошади были обернуты тряпками.

      10

      Осенняя ночь, как яма. Тимош пришпоривал коня, но узду отпустил – глаза выколи.

      В СКАЧАТЬ