Человек из красного дерева. Андрей Рубанов

Чтение книги онлайн.

      – Дубина ты, – сказал себе, – дубина стоеросовая, столько лет протянул, а жить не научился.

      Телефон не стал выключать, наоборот, поставил заряжаться – но наверху, в жилой комнате.

      Снял со стены досочку с образом Параскевы – новодел, купленный лет десять назад в Сергиевом Посаде. Отнёс образ в подвал, поставил стоймя на полку: пусть будет, в моём деле никакая помощь не помешает.

      Вышел из дома, ставни навесил на окна – ставни у меня дубовые, купеческие, тяжёлые, сначала одну створку повесил, потом вторую, потом меж ними – висячий замок. И так на оба окна.

      Ставни – это, разумеется, традиция, а не защита. В наше время такие ставни вскрываются за две минуты. При желании можно ломом вывернуть петли с корнем. Но я всё равно повесил ставни и замкнул замки. По крайней мере, дом снаружи будет выглядеть нежилым: хозяин уехал, но скоро вернётся.

      Дверь закрыл изнутри на засов. Выключил весь свет и задул лампаду. Поднял рубильник.

      Дом, и двор, и окрестности – всё утонуло в подвижном синем мраке, какой бывает в наших краях в середине весны.

      К работе приступил около полуночи.

      В изготовлении круглой фигуры никакого канона нет, каждый умелец режет образ по своему разумению. Известны два основных варианта: Параскева в мафории и Параскева с руками, поднятыми ладонями вверх. Я выбрал за основу первый: он был проще в изготовлении. Мафорий – длинный плащ от плеч до пят – скрывал руки.

      Выбор дался мне нелегко: хотелось вы́резать её руки, ладони, пальцы – это могло быть очень красиво, ибо запястья, ладони, пальцы и ногти человека говорят о нём столько же, сколько лицо и глаза. Врачи, целители, ведуны, костоправы первым делом смотрят в лицо и просят показать язык, а вторым делом обязательно изучают руки. Нигде жизненные обстоятельства не отпечатываются так чётко, как на лице и на руках. Это знают живописцы, это знают фотографы и кинооператоры. Однако вырезание ладоней и пальцев заняло бы у меня непозволительно много времени, а я чувствовал, что надо поторапливаться. Весь строй событий, произошедших в последние годы, указывал, что на своём пути я встречу много проблем. И события недавнего прошедшего дня подтверждали мои предчувствия. Зачем потащил пьяного Твердоклинова? Зачем попёрся смотреть на дом Ворошилова? Зачем встречался с опером Застыровым? Мог бы ничего не делать: оставить в раздевалке фабрики литр самогона – и уехать. Ребята сами бы выпили, сами бы разбрелись по домам, сами пошли бы мстить своим бывшим жёнам и их сожителям.

      Но нет, я зачем-то встрял во всё, влез везде, поучаствовал, повлиял. Вместо того, чтобы прямо идти своим курсом, отдался хаотическому потоку суеты, и вырвался из него только заполночь.

      Иные думают, что если есть у тебя твоё дело, твоя цель, твоё предназначение – то тебе легко, и ты шагаешь по прямой лёгким шагом, ничего вокруг не замечая. И лишь немногие – действительно отягощённые делом и целью – возразят. Никому не легко. Суета подступает со всех сторон. СКАЧАТЬ