Сталин. Большая книга о нем. Сборник

Чтение книги онлайн.

      У нас дома в тот же день устроили обыск – мы уже официально считались членами семьи врага народа. Вся квартира была перевернута вверх дном. «Вы что, письма Гитлера ищите?» – спросила у солдат мать.

      Как мы потом поняли, они искали ту самую фотографию, которую нам сумел переслать отец во время войны. А мать, как только раздался стук в дверь и она догадалась, зачем к нам пришли, спрятала это фото у себя на груди. Там искать энкавэдэшники не осмелились. И эта фотография у нас сохранилась.

      В результате обыск ничем не закончился, но нас фактически лишили квартиры – две комнаты из трех были опечатаны. И тогда мать отправилась в Москву, к Сталину. Чтобы добиться встречи с вождем, она позвонила Эгнаташвили, коменданту Кремля, который, как все говорили, приходился Сталину родным братом по отцу.

      Тот принял маму, но сказал, что встречу со Сталиным он может попытаться организовать лишь через несколько месяцев. Так долго оставаться в Москве мама не могла – в Тбилиси же были мы с братом. И тогда она показала Эгнаташвили то самое письмо, которое деду прислал в больницу Сталин.

      Письмо произвело впечатление, и Эгнаташвили устроил маме встречу с одним из больших чиновников КГБ. Тот бережно достал письмо из конверта (на нем по-русски было написано: «Товарищу Александру Кавсадзе от И. Сталина») и нежно, словно боясь причинить ему боль, обеими руками положил листок на стол перед собой.

      «На своем пишет», – прокомментировал он, увидев грузинские слова. А потом продолжил: «Вы даже не представляете, что вы имеете! С освобождением мужа я вам ничем помочь не могу, это не входит в мою компетенцию. А вот с квартирой мы вопрос решим сегодня же».

      И правда, мама находилась еще в Москве, когда к нам пришли офицеры и сорвали с запертых дверей печати.

      Отец прожил в ссылке семь лет. Мама лишь один раз смогла съездить к нему. Устроившись проводником товарного состава, она оставила нас с братом у своей сестры и поехала к отцу. Только в один конец дорога занимала больше месяца.

      А так мы обменивались с отцом письмами и фотографиями. Он все удивлялся – неужели на самом деле мы с братом так быстро растем? Мы отправляли ему карточки: на одной стою я, затем мама и, наконец, самый маленький по росту, мой брат. На другом фото уже другая композиция: я, мой брат и самая маленькая – мама.

      В 1952 году мы хоронили сестру матери. Помню, было очень жарко на улице, и вдруг у меня началась какая-то дикая истерика: я принялся рыдать и не мог остановиться. Потом мы узнали, что аккурат в это мгновение в ссылке умер мой отец. Спустя время нам вернули его вещи – письма и наши фотографии, которые он хранил.

      Мамы не стало, когда ей было 68 лет. Она умерла у меня на руках. Никогда не забуду, как она изогнулась, ее глаза потеряли фокус, а с уст сорвалось имя отца: «Даташка». И она ушла навсегда.

      25 февраля 1956 года в Москве на XX съезде партии был прочитан доклад Хрущева о культе личности, а уже в начале марта СКАЧАТЬ