«The Coliseum» (Колизей). Часть 1. Михаил Сергеев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ их восторгами. Вон, теория относительности Эйнштейна признана неверной, а за Пруста и Вагнера просто взяться некому – ведь музыки и литературы там нет в помине. Теория хоть безобидна, а эти – обманули. И в привкусе – досада.

      – Что ж, жизнь полна недоразумений… и наша не исключение, папа. Кстати, привкус – тот же.

      – Не у всех, Лена, не у всех. Думаю у Даниила Гранина и Василя Быкова… досада была от другого.

      Дочь посмотрела в сторону зала и покачала головой.

      Отец сдаваться не хотел:

      – Это же глыбы! Титаны! Кто еще смог обозреть Русь… прошлого века? Что? Тоже недостойны? Да Симонову только за «Живые и мертвые» «нобелевку» в трех номинациях можно давать! За нравственность, силу долга и пробуждение человеческого в нас, грешных! У них такого написать просто невозможно – нет примеров! В сытой-то жизни! Потому и номинации отсутствуют. И никогда не будет. Политическим интересам служит премия, как и задумывал основатель, в каких и жил сам. А Симоновы… оказались верны другим, общечеловеческим. Даже в кандидаты попасть не смогли бы.

      Борис Семенович снова заходил…

      Кстати! – Лене показалось, голос даже повеселел, – заметь, как Союз распался, и бороться стало не с кем, так тридцать лет уж как на Руси писатели рождаться перестали! По их мнению, конечно. Как диссиденты вывелись – так и перестали! – Он заглянул в комнату и с удовлетворением потер руки. – А? Что можете возразить, против такого свидетельства ангажированности премии?! Двойной сути? Как и стандартов?

      Елена вздохнула и, не глядя на отца, прошла мимо.

      – А вот Америка – сплошные лауреаты! – донеслось вслед. – Прямо вал какой-то! Каждое десятилетие с начала прошлого века по два лауреата, ну, в крайнем случае, по одному! Даже не плодовитость, а конвейер! Такая вот незатейливая забота о своем месте в истории. Ни о чем не говорит? А ты спроси, спроси, когда там будешь-то. Как перенять-то технологию, освоить? – Борис Семенович нахмурился. – А я ответ знаю. Одно место им лизать надо. Вот и вся мораль. – Пальцы хрустнули. – Не умеем кланяться… страна мы не та. Не поляки, там… короче, не европейцы. И по счастью никогда ими не станем. И по счастью, опять же, две трети населения земли в другом месте, а не у них, и будут думать, и возражать, а не следовать и подпевать. Очень надеюсь на это. Ну не может мораль торжествовать там, где юридически разрешена церковь сатаны! А кто не видит этого, предатель. Простой и обычный. Народа своего…

      В зал вошла мать.

      – Звонил Андрюша. Сказал, через тридцать минут будет. А у меня пирог поспеет в самый раз. – Она вытерла салфеткой руки и присела.

      Елена сделала то же самое. Семья была почти в сборе. Но тишина, та наполненная заботой тишина, которая делает отношения трогательными, оставалась молчанием. Не хватало самой малости, самой чуточки того, что превращает её в нужную, необходимую человеку. Тепла. Оно существовало обособленно, будто выбирая врем� СКАЧАТЬ