Братья Карамазовы. Роман в четырех частях с эпилогом. Части 3, 4. Федор Достоевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ нажил! – Сюда, эконом, сюда, не сердись, – потащил его Митя в заднюю комнату лавки, – вот здесь нам бутылку сейчас подадут, мы и хлебнем. Эх, Петр Ильич, поедем вместе, потому что ты человек милый, таких люблю. Митя уселся на плетеный стульчик перед крошечным столиком, накрытым грязнейшею салфеткой. Петр Ильич примостился напротив него, и мигом явилось шампанское. Предложили, не пожелают ли господа устриц, «первейших устриц, самого последнего получения». – К черту устриц, я не ем, да и ничего не надо, – почти злобно огрызнулся Петр Ильич. – Некогда устриц, – заметил Митя, – да и аппетита нет. Знаешь, друг, – проговорил он вдруг с чувством, – не любил я никогда всего этого беспорядка. – Да кто ж его любит! Три дюжины, помилуй, на мужиков, это хоть кого взорвет. – Я не про это. Я про высший порядок. Порядку во мне нет, и к черту! Вся жизнь моя была беспорядок, и надо положить порядок. Каламбурю, а? – Бредишь, а не каламбуришь.

      Слава Высшему на свете,

      Слава Высшему во мне!

      – Этот стишок у меня из души вырвался когда-то, не стих, а слеза… сам сочинил… не тогда, однако, когда штабс-капитана за бороденку тащил…

      – Что это ты вдруг о нем?

      – Чего я вдруг о нем? Вздор! Все кончается, все равняется, черта – и итог.

      – Право, мне всё твои пистолеты мерещатся.

      – И пистолеты вздор! Пей и не фантазируй. Жизнь люблю, слишком уж жизнь полюбил, что и мерзко. Довольно! За жизнь, голубчик, за жизнь выпьем, за жизнь предлагаю тост! Почему я доволен собой? Я подл, но доволен собой. И, однако ж, я мучусь тем, что я подл, но доволен собой. Благословляю творение, сейчас готов Бога благословить и Его творение, но… надо истребить одно смрадное насекомое, чтобы не ползало, другим жизни не портило… Выпьем за жизнь, милый брат! Что может быть дороже жизни! Ничего, ничего! За жизнь и за одну царицу из цариц.

      – Выпьем за жизнь, а пожалуй, и за твою царицу.

      Выпили по стакану. Митя был хотя и восторжен, и раскидчив, но как-то грустен. Точно какая-то непреодолимая и тяжелая забота стояла за ним.

      – Миша… это твой Миша вошел? Миша, голубчик, Миша, поди сюда, выпей ты мне этот стакан, за Феба златокудрого, завтрашнего…

      – Да зачем ты ему! – крикнул Петр Ильич раздражительно.

      – Ну позволь, ну так, ну я хочу.

      – Э-эх!

      Миша выпил стакан, поклонился и убежал.

      – Запомнит дольше, – заметил Митя. – Женщину я люблю, женщину! Что есть женщина? Царица земли!

      Грустно мне, грустно, Петр Ильич. Помнишь Гамлета: «Мне так грустно, так грустно, Горацио… Ах, бедный Иорик!» Это я, может быть, Иорик и есть. Именно теперь я Иорик, а череп потом.

      Петр Ильич слушал и молчал, помолчал и Митя.

      – Это какая у вас собачка? – спросил он вдруг рассеянно приказчика, заметив в углу маленькую хорошенькую болоночку с черными глазками.

      – Это Варвары Алексеевны, хозяйки нашей болоночка, – ответил приказчик, – сами занесли давеча, да и СКАЧАТЬ