Писатели, которые потрясли мир. Елена Сазанович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ (Неужели потом некоторые из них будут стоить миллионы! Наверняка бы стащил, хоть одну из них.) На знакомый буфетик. (И он тоже?) И, наконец, по-гофмановски, демонически усмехнется. Или также по-гофмански ласково улыбнется… (А ведь также любил посидеть и его обожаемый Моцарт! Да, Гофман даже изменил имя Вильгельм на Амадей! Все – из-за Моцарта! Страсть к музыке – от Моцарта! А на могиле – имя Амадей не указали! Вот уж этот судебный департамент. Его бы судить… А как композитор он вообще творил под псевдонимом Иоганн Крайслер. Зачем? Чтобы запутать историю?)

      Гофман выпьет залпом искрящееся вино. И что? Что там, позади, за окном? Вечером. В Германии. Его судьба? Безотцовщина? Ненавистное служение судебным чиновником? Наполеон? Судьба его родной страны? Его родного города (который гораздо позже окажется в России)?..

      За окном – молчаливый народ, трусливые политики и церковная реакционность. И его бесконечная «сума», от которой, впрочем, он и не зарекался.

      «Это было как раз в начале пережитого нами рокового времени, когда я считал свою жизнь, посвященную искусству, разбитой и погибшей навсегда, и мною овладело глубокое отчаяние…»

      И вновь – «тюрьма», где он должен служить юристом… Но где же, где же Моцарт? Нет, он мысленно не покидал Гофмана. Вот она, сочиненная Гофманом опера «Ундина» – 20 великолепных премьер! И потом – сгоревший театр… Гофманиада.

      Гофман – из маленьких людей. Это не ирония. Просто он сознательно хотел быть среди них. Маленьких, гордых и талантливых. Может быть, раздавленных жизнью. И искусством. Но, никогда, никогда свою жизнь и искусство не продающих. Может быть, поэтому в его творчестве так гармонично сочетаются и красота, и уродство. И здравый смысл, и безумие… Пожалуй, родись он век назад – его сожгли бы на костре. Впрочем, его готовы были сжечь и после смерти.

      Его спасла Россия. Его любили и по праву ценили. Если и существует гамбургский счет – то он только в России. И на свой юбилей Гофман, не раздумывая, пригласил бы в первую очередь наших, русских. С ними бы он нашел общий язык. Белинский громогласно назвал бы его «одним из величайших немецких поэтов, живописцем внутреннего мира». И потягивая шипучку, удивленно заметил бы: «Отчего доселе Европа не ставит Гофмана рядом с Шекспиром и Гете?..»

      Достоевский, перечитавший всего Гофмана на языке оригинала, воскликнул бы: «Потрясающе!» А потом бы побежал писать своего «Двойника».

      Самый великий «возвращатель» Гофмана – Чайковский непременно бы выпил с автором «Щелкунчика» на посошок.

      Да и вообще, Гофмана обязательно пришли бы поздравить и Жуковский, не раз с ним встречавшийся в Берлине. И Пушкин, у которого ан книжной полке стояло полное собрание сочинений Гофмана на французском. И Гоголь, и Герцен, и Чернышевский, и Андреев, и Булгаков… С нашими бы он с удовольствием пофилософствовал в винном погребке… Там, где ночь за окном. А впереди… Точка. СКАЧАТЬ