Есть, любить, наслаждаться. Еда. Путеводитель-травелог для женщин по ресторанам, кухням и рынкам мира. Лора Ватрен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ оказаться на том свете, что чуть было и не произошло со мной, когда девятнадцатитонный грузовик навис надо мной, в то время как другой подпирал меня сзади, пока я соображала повернуть ли мне на набережную Лорьен или на улицу Обрак[10] (названия улиц в Рунжи прекрасно передают национальный колорит). Но мне совсем не хотелось закончить свою жизнь, как Ив Монтан в фильме «Угроза», до нелепого плохом детективе 70-х годов режиссера Алена Карно, в котором канадские дальнобойщики предстают перед нами далеко не в лучшем свете.

      Итак, вот мы и в «Чреве Парижа» – или, принимая во внимание занимаемую им площадь, скорее, в его разросшемся брюхе. Через Рунжи проходит транзитом большая половина поставок рыбы, фруктов и овощей, третья часть поставляемого мяса, потребляемого в парижском регионе (остальная часть приходится на крупные торговые сети). Рынок, открытый более сорока лет тому назад и расположенный недалеко от аэропорта Орли (который находится в десяти минутах езды, если ехать ночью от Porte d’Italie), с момента своего основания предназначавшийся для оптовых закупок и торговых сетей, не имеет ничего общего с Чревом Парижа Золя. Он занимает двести тридцать два гектара, и здесь работают двенадцать тысяч человек. Огромные ангары, чистые и прямые «улицы», железнодорожный вокзал, двадцать шесть тысяч грузовиков, которые загружают и разгружают полтора миллиона тонн продуктов в год…

      Мы сразу же поняли, что дезинфекции здесь придается огромное значение. Обрядившись в одноразовые белые халаты и шапочки, мы отправились в Маре. Это гигантский аукцион по продаже рыбы. На рынке стоял гул, который то и дело перекрывали крики торговок рыбой. Все вокруг источало тестостерон с примесью йода. Цыпочки были в меньшинстве. А те сирены с квадратными плечами, которых мы встречали, имели грозный вид и, казалось, говорили «Нас не проведешь!». Цены здесь обсуждали шепотом, иногда их даже писали на клочках бумаги. Рыбный рынок закрывается в шесть утра, но взыскательные владельцы рыбных магазинов и рестораторы хорошо знают, что лучшие партии товара уходят с молотка между двумя и четырьмя часами. Пластиковые ящики с колотым льдом были доверху заполнены морскими лисицами, налимами, морскими чертями, дорадой, меч-рыбой, барабулькой, мерлангом, солнечниками, омарами, морскими ежами и гребешками, а также всевозможными представителями ракообразных, выловленными в морях и океанах всего мира. А где же красный тунец из Шри-Ланки? «Средства массовой информации распространяют всякие небылицы. Не верьте, красный тунец еще встречается!» – сообщил продавец, смерив меня пристальным взглядом, чтобы оценить мои возможности. Но я не была уверена в том, что время и место располагают к тому, чтобы начать дискуссию по поводу уменьшения мировых запасов рыбы, и молча отошла от прилавка.

      В мясном павильоне от вида огромных туш, подвешенных за гигантские крюки к потолку, у меня разыгрался аппетит (почему-то мне в голову пришла мысль о Доминике де Вильпене,[11] к которому я отношусь с большим сочувствием). СКАЧАТЬ