Миссис Дэллоуэй. На маяк. Орландо. Романы. Вирджиния Вулф

Чтение книги онлайн.

      – Уж не к Доуму ли в дом? – усмехнулся Септимус.

      Юнец производил отвратное впечатление. Ибо сэр Уильям (сын лавочника) питал врожденное почтение к породе, одежде, и он терпеть не мог обдрипанности; и опять-таки в глубине души сэр Уильям, не имея на чтение времени, питал затаенную неприязнь к тонким личностям, которые, заявляясь к нему в кабинет, давали понять, что врачи, постоянно вынужденные напрягать интеллект, не относятся тем не менее к числу людей образованных.

      – Нет, ко мне, в один из моих домов, мистер Уоррен-Смит, – сказал он, – где мы научим вас отдыхать. И, наконец, еще одна вещь.

      Он совершенно убежден, что будь мистер Уоррен-Смит здоров, он ни в коем случае не стал бы пугать свою жену. Он ведь говорил о самоубийстве.

      – У всех у нас бывают минуты отчаяния, – сказал сэр Уильям.

      Стоит упасть, повторял про себя Септимус, и человеческая природа тебя одолеет. Доум и Брэдшоу одолеют. Рыщут по пустырям, с воем несутся в пустыню. В ход пускают дыбу и тиски. Беспощадна человеческая природа…

      На него ведь временами находит такое, не правда ли? – интересовался сэр Уильям, держа перо наготове над красной карточкой.

      Это никого не касается, сказал Септимус.

      – Нельзя жить только для одного себя, – сказал сэр Уильям, возводя взор к фотографии леди Брэдшоу в придворном туалете.

      – И перед вами прекрасные возможности, – сказал сэр Уильям. На столе лежало письмо мистера Брюера. – Исключительные, блестящие возможности.

      Что, если исповедаться? Приобщиться? Отстанут они от него или нет – Доум и Брэдшоу?

      – Я… я… – заикался он.

      Но в чем же его преступление? Он ничего не мог вспомнить.

      – Так-так? – подбадривал сэр Уильям (час, однако, был уже поздний).

      Любовь, деревья, преступления нет – что хотел он открыть миру?

      Забыл.

      – Я… я… – заикался Септимус.

      – Постарайтесь как можно меньше сосредоточиваться на себе, – сказал сэр Уильям проникновенно. Да, безусловно, его нельзя оставлять на свободе.

      Быть может, им хочется еще о чем-то спросить? Сэр Уильям все устроит (шепнул он Реции) и известит ее сегодня же вечером от пяти до шести.

      – Положитесь на меня, – сказал он и их отпустил.

      В жизни, в жизни Реция так не страдала! Она просила помощи, и ее предали! Он их обманул! Сэр Уильям Брэдшоу – плохой человек.

      Септимус сказал: содержать такой автомобиль – уже одно это обходится в кругленькую сумму.

      Она прижалась к его локтю. Их предали.

      А чего же она еще-то ждала?

      Он отводил пациентам по три четверти часа; а если в этой требовательной науке, имеющей дело с тем, о чем нам ничего, в сущности, неизвестно, – с нервной системой, человеческим мозгом, – врач теряет чувство СКАЧАТЬ